Удивительное языкознание

Заимствование происходило в основном путем калькирования трудом многочисленных переводчиков естественнонаучной и философской литературы и самими учеными, изобретавшими новые русские слова зачастую путем кальки со знакомого им со студенческих времен немецкого слова.

Ремесленники, работавшие вместе с немецкими мастерами (от немецкого Meister [майстэр]) или, что было чаще, под их началом, усваивали немецкие слова (названия инструментов, рабочих и технологических приемов) на слух, что приводило, конечно, к гораздо большим искажениям исконного слова, чем транскрипция, производимая людьми, знающими немецкий язык. Так, в названии столярного приспособления «стусло» (позволяющего распиливать деревянную заготовку под заданным углом) нелегко узнать соответствующее немецкое слово Stosslade [штосладе]. Подобно этому немецкое Stemmeisen [штэмайзэн] превратилось в русскую «стамеску».

За немецким языком у русских, тех, кто его не знает, закрепилась репутация языка грубого и неприятного своим звучанием. Разумеется, это последствие послевоенной германофобии. В сотнях книг о войне можно прочесть о каркающей или, в лучшем случае, гортанной немецкой речи. А в фильмах о войне, особенно старых, немцы редко разговаривают — исключительно орут. Пресловутая «гортанность» объясняется своеобразием произнесения слов, начинающихся на a, e, i, o, так называемым «твердым приступом». Эти начальные гласные произносятся с большей скоростью нарастания звучания, как если бы вы хотели сказать «ох», но некоторое время сдерживали себя, а потом бы выстрелили готовым звуком [о].

Немецкий акцент при пользовании русским языком обладает интересной особенностью, связанной с тем, что звонкость и глухота согласных, имеющаяся в немецком языке, имеет несколько другую природу, чем в русском. В результате немцы, говоря по-русски, часто путают глухие и звонкие согласные. Это охотно используется писателями для передачи немецкого акцента в русской речи. Так, у Салтыкова-Щедрина не вполне обрусевший чиновник из немцев на потеху своим подчиненным говорит «бупличный» вместо публичный. Немецкий язык несколько легче для освоения русскому человеку, чем какой бы то ни было другой германский язык, из-за сравнительной близости фонетического и грамматического строя этих языков. Не сравнить с английским или датским.

Читаем по-немецки

Немецкое правописание регулярно реформировалось и продолжает реформироваться, причем союзно во всех странах, имеющих немецкий язык в качестве хотя бы одного из государственных или региональных. В настоящее время это Германия, Австрия, Швейцария, Люксембург, Бельгия, Италия и Лихтенштейн. Всего немецкий в качестве родного языка используют немногим менее 100 миллионов человек. Благодаря продуманной системе правописания научиться читать по-немецки можно за пару дней, если, конечно не заботиться о постановке произношения. Исключений из правил чтения мало. Они касаются только иноязычных (как правило, французских и английских) слов, которые сохраняют полностью или частично то же написание, что и в языке-доноре. Английские слова — в основном недавние заимствования и читаются строго в соответствии с английским произношением. Французские же заимствования гораздо более старые, и их написание часто изменено в соответствии с немецкой орфографией.

В XVIII веке при формировании языка философии и науки немцы активно использовали калькирование греко-латинских и французских слов. Сейчас калькирование как способ заимствования, как и в русском языке, вышло из моды, и английские слова заимствуются без какого-либо изменения написания. Человек, изучивший немецкий язык в 1950-х годах, современную немецкую газету без англо-русского или англо-немецкого словаря не прочтет.

Особо стоит отметить, что реформы правописания не касались имен собственных, в частности фамилий. Так, одна и та же немецкая фамилия Майер (молочник) может иметь два написания, в зависимости от того, была ли она закреплена за предками данного человека до реформы орфографии первой половины XIX века (Meyer) или после (Meier). Или, например, в фамилии Вольфганга Гёте (Goethe), который для немцев — такое же «все», как для нас Пушкин, сохраняется архаичное написание th вместо нормативного по новым правилам t.