Удивительное путешествие Полисены Пороселло

Горничные объяснили Лукреции, что это не обычные путешественники, которые останавливаются на ночлег на пару ночей. Большая часть клиентов синьоры Кисли были маломирскими придворными, которые скучали у себя дома и поэтому переехали в «Зеленую Сову» покутить и попировать.

Лукреции не верилось, что при дворе можно скучать.

– Конечно, можно. Даже нужно, – разъяснила все та же горничная. – Вот уже шесть месяцев придворным запрещено смеяться, петь песни, играть на инструментах, кидать кости, бегать по двору и даже чуть-чуть улыбаться.

– Почему же?

– Так решил правитель, потому что принцесса Изабелла, наследница престола, заболела грустью. Она не может ни смеяться, ни улыбаться. Целыми днями плачет и ходит ужасно надутая. Чтобы ее состояние не ухудшилось, правитель, ее дядя, запретил двору все виды веселья. А королева разослала глашатаев: если кому удастся рассмешить Изабеллу, тот получит титул маркиза и щедрое вознаграждение. До сих пор все, кто пытался это сделать, потерпели крах и теперь сидят в тюрьме, как и было обещано.

– А сколько принцессе лет? – поинтересовалась Лукреция.

– На Рождество исполнилось одиннадцать, но характер у нее, как у старой девы.

«Уж мои-то звери-циркачи за пару минут ее рассмешат», – подумала Лукреция. Но потом речь зашла о таинственном появлении новорожденной, и она больше об этом не думала.

Теперь ее больше всего волновало, как добыть лекарство для Казильды, – кто знает, может быть, оно понадобится и Ланселоту…

Она подошла к двери синьоры Кисли и прислушалась. Владелица постоялого двора тоже храпит, значит, спит она крепко. Дверь была заперта изнутри, но это маленькой бродяжке не мешало – она привыкла находить выход из любых ситуаций. Она поддела замок шпилькой для волос, тихонько вошла и осмотрелась вокруг.

На туалетном столике полыхала ночная лампадка, а в камине тлела кучка угольев. На большой кровати с балдахином под целой горой пуховых перин возлежала синьора Кисля. На голове у нее был смешной чепчик, а на руках – шерстяные перчатки без пальцев.

Лукреция, осторожно ступая, приблизилась к тумбочке и открыла ее все той же шпилькой, не нарушая тишины. Бутыль с микстурой стояла на средней полочке. А на нижней полке Лукреция увидела то, чего совсем не ожидала увидеть: кружевной чепчик для младенца с вышитой на нем короной и стопку пеленок из тончайшего шелка, вытканного золотом, в которые была вколота булавка, точь-в‑точь такая же, какую они забрали у жены рыбака.

Стараясь не дышать, Лукреция взяла все это и сунула под рубашку. Потом достала бутыль с микстурой, закрыла дверцу тумбочки и вышла из комнаты…

– Надо скорее все рассказать Полисене, – бормотала она сама себе.

Глава восьмая

Подружки сказали служанкам, что хотят пошутить над хозяйкой и напугать ее, и те, довольные возможностью отомстить хотя бы частично за все издевательства, не рискуя при этом личным участием, с радостью приняли участие в приготовлениях.

Одна из них вызвалась поить микстурой Казильду и согревать ее своим телом под одеждой. Другая прямо в тапочках по снегу побежала к конюшне и через несколько минут вернулась с поросенком Белоцветиком под мышкой. Третья тайком наведалась в мужской гардероб и стащила длинный черный плащ, какую-то нелепую шляпу и пару сапог. Густая вуаль, тоже черная, была позаимствована в дамском гардеробе.

За час до рассвета, когда ночь самая темная, а сон самый крепкий, синьоре Кисле показалось, что она неожиданно проснулась, потому что кто-то вошел без стука в спальню и начал дергать ее за рукав ночной рубашки. Она испуганно распахнула глаза. У кровати вырисовывался силуэт очень высокого мужчины, укутанного в темный плащ, с вуалью на лице и каким-то белым свертком под мышкой.

– Кто вы? Что происходит? Синьор, как вы вошли? – испуганно спросила женщина. От этого видения у нее началась паника. «Наверное, мне снится, – успокоила себя. – Это страшный сон».

Но незнакомец ответил каким-то утробным басом:

– Молчи! Это я. Тихо, никто не должен знать, что я здесь был.

– Кто это «я»? Кто вы и что от меня хотите? – прошептала синьора Кисля, приподнимаясь на кровати. При едва мерцавшем свете ночной лампадки она разглядела, что белый сверток – это новорожденный ребенок. Круглую розовую мордашку обрамлял вышитый чепчик с кружевной каймой. У синьоры Кисли было стойкое чувство, что она во второй раз переживает то, что произошло десять лет тому назад. Ну точно, сон.

– Необходимо устранить девчонку, – произнес незнакомец, опуская сверток на постель.

– Ах, это вы, правитель! Я вас не узнала! У вас такой странный голос… какой-то не такой…

– Горло побаливает, – хрипло ответил тот. – Ну так что, могу я на вас рассчитывать?

– Но мы ведь уже устранили ее десять лет назад, неужто не помните? – запротестовала синьора Кисля. – В награду вы построили для меня этот особняк на месте старого постоялого двора.