Удивительные истории о любви (сборник)

– Она так разминалась, – поясняет Алина, грациозно приближаясь к столу Тёмы и демонстрируя новые туфли на высокой шпильке. Персиковый костюм сидит как влитой. Алина предпочитает одежду чистых цветов. Самое поразительное – все они, цвета, идут ей. Алина присаживается на край стола, наклоняется к Тёме. Их отношения явно продвинулись.

– Разминалась как ты перед работой, – продолжает Алина. – Ты имя художника пишешь, а она матюки выводила. Говорила, что это ей помогает вытерпеть слюнявые сюсюканья.

– Так что, Майя, – подхватывает Тёма, – если ты собираешься спятить, то предупреди нас, будь добра. А рот мне затыкать не надо. Не хочешь слушать – не слушай.

– Так что там, Тёмочка, пишут в новостях? – Алина протягивает руку и поправляет ему ворот рубашки (сегодня – фиолетовой в синюю клетку). – Сегодня в Москве, – читает Тёма с экрана, – от грозы пострадали шестнадцать человек. Двое погибли под упавшими деревьями.

Рука Майи вздрагивает, и у ер в слове другъ появляется резкий зигзаг.

18 августа

Выходной. Закат. Вечерний город тает за окном. Противник взял тайм-аут, продумывает ход. Матисс уже не просит еды, только ласкается и громко мурлычет. Поразительно, как много лишней еды потребляют люди и домашние животные. Джинсы и майка на Майе уже висят, жирные складки понемногу вползают обратно в тело.

19 августа

По пути на работу Майя наблюдает, как голубь с распушенным хвостом крутится возле голубки.

Он явно не владеет собой, старательно выполняет составленную кем-то и когда-то программу продолжения рода. Голубка ухажера отвергает, и хвост голубя возвращается в обычное состояние.

Придя на работу и увидев хихикающих у чайника Алину и Тёму, Майя не может не провести очевидную параллель. Поведение Тёмы и Алины подчиняется тому же закону, что и поведение только что виденных голубей. Мысль идет дальше. А, может, и сама Майя эти последние дни в некотором роде всего лишь глупо и смешно распушает хвост? То бишь всего лишь подчиняется некоему закону, и ей только кажется, что она сама что-то там решает. Ну что, в самом деле, может значить в мировом порядке этот ее распушенный хвост, все эти выдуманные ею же самой правила и ограничения? С чего ты взяла, Майя, что то обстоятельство, что ты не убираешься дома, не следишь за собой, моришь голодом себя и несчастное животное, может как-то влиять на ход событий? Подумай сама. Как это выглядит со стороны? Это выглядит так, как будто ты, Майя, ку-ку.

Это куда хуже, чем адова головная боль или молнии в глаз. Но тем-то и хорош опыт. Сколько раз Майя попадалась на этой хитрости врага. Но теперь она знает, что делать, – не реагировать на собственные слова. Представь, будто это радио болтает. Оно болтает, а ты делай свои дела. Зажав верхнюю губу нижними зубами, Майя выводит букву за буквой:

Буде пѣхота вамъ нужна, то можете оную получить.

Все бессмысленно, Майя. Вообще все. Через сто лет никого из тех, кто живет в эту минуту, не будет в живых. И тебя не будет, и Матисса. А через тысячу лет? А через сто тысяч? Какой смысл во всем, что ты сейчас делаешь? То-то же. Ты, Майя, очень устала. Перо, которым ты водишь, кажется неподъемным. В те, прежние разы ты была моложе, можно было и поиграть в эту игру. Глупую, опасную игру. Теперь ты стареешь. Зачем же подрывать здоровье? А зачем мучить кота? Ему и так отпущено совсем немного, кошачья жизнь коротка. Он ведь ничегошеньки не понимает, у него нет иллюзии, которой ты тешишь себя. Сейчас он один в квартире, мяукает, плачет, он испуган, расстроен, несчастен. Голодный и беспомощный. Он ведь не может сам позаботиться о еде. Представляешь, как ему страшно, когда ты вдруг перестала кормить его? Ты же не дура, Майя, понимаешь, что на самом деле от тебя ничего не зависит. Иди налей себе кофе и купи коту еды по дороге.

«…по назначению его светлости действовать отделенно по данному ему прежде сего наставлению», – выводит Майя.

20 августа

Ближе к обеду Алина, поговорив по телефону, кладет трубку и поворачивается к Майе. Вначале, как всегда, – поглаживает туго-натянутые черные волосы, затем – грудь в фиалковом пиджаке, потом – фиалковые же брюки. Выполнив ритуал, Алина наконец может открыть изящно очерченный ротик: «Майя, к тебе посетитель. Сейчас приведу».

Майя чувствует себя неплохо, даже, можно сказать, полной сил. Человеческий организм – та еще тайна.

Спустя несколько минут Алина приводит с собой бледного лысого человека в рясе.

– Чай, кофе? – спрашивает его Алина.

– Нет, нет. Спасибо. Не пью ни того ни другого. Алина представляет посетителя – отец Петр. Ставит для него стул. Отец Петр усаживается, внимательно рассматривает Майю. Если его и удивил ее вид, он этого никак не показывает.

– Майя Вениаминовна, мне порекомендовали вас как человека, который занимается древнерусским письмом.

Он достает из кармана карточку.

– Вот, у меня написано: вы выполняли заказ для РПЦ, исторического музея, частных заказчиков.

Делали копию Псалтири.

Майя кивает.