Удивительные истории о мужчинах

…Начальник имеет право отдавать подчиненному приказы и требовать их исполнения. Он должен быть для подчиненного примером тактичности, выдержанности и не должен допускать фамильярности и предвзятости по отношению к нему. За действия, унижающие честь и достоинство подчиненного, начальник несет ответственность.

Подчиненный обязан беспрекословно выполнять приказы начальника…

Общевоинские уставы ВС РФ

Октябрь. 9-й пирс. Субботний вечер. Дежурю по кораблю. Вахта, конечно, собачья, в выходные-то, но, с другой стороны, вполне нормальная, потому что спокойная. Все отдыхают, зона безлюдна, и только на пирсах изредка заметно кое-какое вялое движение. Отработки вахты закончились, журналы заполнены, личный состав давно отправлен в казарму и на борту только вахта. Старшим на борту старпом, поэтому самое главное в жизнедеятельности подводного крейсера – это тишина и отсутствие каких-либо лишних звуков и шумов в отсеках, особенно в 4-м. Старпом и так любит поспать, а уж в ночь с субботы на воскресенье даже питается в каюте, не вставая со шконки, и, словно древнеримский патриций, умудряется выцеживать тарелку борща, не поднимая головы с подушки. Словом, безмолвие, спокойствие и умиротворение. К пирсу пришвартованы только мы, на соседнем пусто. Оставляю в центральном посту мичмана, выползаю на воздух перекурить. Во всей видимой части зоны никого нет – только одни глупые бакланы бездумно крякают, кружась над мусорными баками. В задумчивости дымя сигаретой и размышляя о вечном, меряю шагами пирс и незаметно добредаю до КДП. И тут, как назло, прямо перед воротами с визгом и скрипом тормозит уазик, из которого высовывается бодрое и очень живое лицо начальника штаба флотилии контр-адмирала Совкачева.

– Офицер… сюда… ко мне…

Даже не пытаясь изобразить строевой шаг своими «тапочками с дырочками» – торопливо семеню к воротам. Совкачев – мужчина статный, моложавый, с черными волосами, чуть тронутыми благородной сединой, – словом, внешность прямо-таки образцового флотского военачальника с плещущимся в глазах недюжинным интеллектом. Одновременно с этим он всегда и везде матерится так грозно и изощренно, что у лейтенантов в начальной стадии кратковременно проявляется энурез и пропадает потенция, а старые мичмана, еще помнящие послевоенные годы, ностальгически смахивают слезу.

– Товарищ адмирал, дежурный по ракетному подводному крейсеру «К-…» капитан-лейтенант Белов!

Адмирал еще совсем недавно был нашим командиром дивизии, меня в лицо помнит, а потому совсем по-родственному, пропуская процедуру подавления личности погонами, выпрыгивает из машины и, указывая адмиральским перстом куда-то в сторону берега, коротко приказывает:

– Белов, чтобы вот этой х… и завтра утром здесь не было!

Смотрю в ту сторону, куда указывает начальник. Там, у каменного забора, стоит чуть перекошенный компрессор на четырех колесах.

– Товарищ адмирал… а куда его убрать-то? Это же базовское хозяйство… Меня же потом…

Адмирал нетерпеливо перебивает:

– Белов, бл…! Да эта хрень с колесами здесь уже лет двадцать стоит. Я ее еще старшим лейтенантом помню… Убрать на х…! Если что, ссылайся на мой приказ и гони всех в… Туда же! Задача ясна? Утром проверю!

В общем-то, он прав. Я и сам этого «железного коня» помню еще с курсантской практики. Сколько служу, столько и стоит он на одном и том же месте, а матросы с береговой базы, периодически красящие в зоне все, что не двигается, приноровились заодно с заборами и стенами и его покрывать серой, цвета фашистского мундира краской, да так, что он уже давно слился с общим фоном зоны, органично вписываясь в общий пейзаж.