Удивительные истории о мужчинах

Мы расстались. Замполит пошел к себе, а я, увидев ехидные рожи двух наших дизелистов, стоящих на крыше капонира электростанции и внимательно следящих за нашими развлечениями, завернул к ним в гости на чай. Дизелисты, оба как на подбор крупные хлопцы из глухой таежной деревни, как и полагается настоящим дизелистам, были чумазы, лохматы, веселы и в край циничны. В бетонных заглубленных в землю капонирах, в которых стояли кунги с дизель-генераторами, царила вечная мгла. Осветить капониры не было ни малейшей возможности – любая вкрученная лампочка тут же перегорала. На все недоуменные вопросы об этом горячие деревенские дизель-электрики, активно жестикулируя пудовыми ладонями, тут же принимались объяснять теорию блуждающих токов Фуко. На моей памяти только раз, во время какого-то большого ремонта, бульдозером разгребли снег, распахнули ворота и этот гадюшник осветили. Взору изумленного начальства предстала таинственная, вся заиндевелая карстовая пещера. Под металлическими мостками высились ряды могучих красивых, метра полтора в высоту и по полметра толщиной в основании, сталагмитов весьма странного вида. Они были по всей высоте поперечно-полосатые. Полоска темно-коричневая и рыхлая, полоска янтарно-желтая, полоска темная, полоска янтарная. Каждая сантиметра по два. И так – снизу доверху. Засранцы дизелисты бесконечно пили чай, заваривая его в трехлитровой стеклянной банке с помощью чудовищного устройства из четырех лезвий безопасной бритвы. А после, ленясь выбегать в мороз подальше, выкидывали спитую заварку прямо под мостки, а следом и чай начинал проситься из них наружу. За долгую зиму и наросло то, на что природе обычно требуются тысячелетия. Смелый и пытливый геолог, наш начальник штаба, пробормотав что-то вроде: «Потолок ледяной, дверь скрипучая, за шершавой стеной тьма колючая…» – стал осторожно исследовать столь любопытный природный феномен.

– Ну, это заварка, – говорил он, отколупывая ногтем и нюхая темную слоистую субстанцию. – Это понятно, а желтенькое – это что?

– Солярка накапала, тащ майор, – стыдливо потупясь, басили в ответ дизелисты.

– Солярка?.. Застывшая?.. – недоверчиво переспрашивал начштаба, яростно натирая желтый участок сталагмита, а после осторожно облизывая кончик пальца.

– Летняя, некондиционная. Замерзла, собака такая, – разводя руки, искренне сокрушались дизелисты.

Живя безвылазно у своих оглушительно грохочущих дизелей, давая народу круглосуточно свет, они фактически не появлялись в казарме. Разве что в баню – попытаться безуспешно оттереть с себя въевшийся мазут с копотью да постирать свою засаленную высококачественным военным маслом робу. Через призму такого своеобразного образа жизни они наблюдали наши армейские экзерсисы как бы со стороны, как дивный, длинный и интереснейший сериал.

– Ох и нашумели вы с замполитом, дикари городские! – веселились они. – Всю нашу прикормленную дичь распугали. Ладно, покажем тебе, как добывать куропатку без пыли и шума. Вечером идем на тихую охоту. Сушеная брусника у нас есть, бутылки из-под шампанского нет, но бутылку ты нам добудешь, а больше ничего и не надо.

– Ладно мне заливать, – сказал я, подозревая этих природных юмористов в каком-то хитром подвохе. – Бутылка им нужна, ягодки… Прямо как в том бородатом анекдоте – берем кирпич, на него кладем капустный лист, а поверх густо посыпаем перцем. Зайчик прибегает, начинает питаться капустой, а перец попадает ему в носик. Через что он начинает бурно чихать и убивается, ушибаясь носиком о кирпич.

– Не веришь – не надо. Вот вечером сам и посмотришь.

Бутылку я им добыл. Оказалось, они брали пустую бутылку из-под шампанского, наполняли ее кипятком и, обернув полотенцем, совали за пазуху, чтобы не остыла. В твердом, прибитом ветром и морозом насте горячей бутылкой проплавлялись на высоту бутылки лунки. Стенки и дно получались ледяные. На дно лунки насыпали с десяток красных ягод – брусники или рябины. Дура куропатка, видя на дне вкусненькое, ныряла туда вниз головой и попадала в ловушку. Лунка узкая, стенки прочные, сложенные крылья плотно прижаты. Наутро охотникам только и оставалось, что, идя вдоль лунок, выдергивать за лапки замороженные тушки, как морковку с грядок.

Сергей Морев

Метод дознания

В начале XX века жил в России талантливый писатель и поэт Сергей Колбасьев. Талантливый настолько, что одно из его стихотворений «В час вечерний, в час заката…» долгое время считалось предсмертным произведением Гумилева.

Кстати, если помните фильм «Мы из джаза», там в качестве эксперта выступает некий капитан Колбасьев. Можете верить, можете не верить – но этот эпизод абсолютно историчен.