Удивительные приключения Марко Поло

Хубилай-хан, владыка владык, избранный курултаем — большим советом монгольских князей, — повелитель всех покоренных народов, император огромного государства Катай, сидел на троне лицом к югу. Створки парадных дверей были широко распахнуты, и четыре широких луча света врывались в большой зал, своды которого поддерживали высокие мраморные колонны. У каждой двери стояли два рослых стражника. Они наблюдали за тем, чтобы никто не коснулся ногой порога, ибо это считалось плохой приметой. Слуги заранее предупреждали чужеземных послов и купцов об этом обычае.

И все же случалось, что кто-то нечаянно задевал высокий порог. Тогда провинившегося немедленно хватали стражники, срывали с него одежды, и он был обязан внести за них большой выкуп золотом. Если же подобный проступок совершал человек низкого звания, его наказывали ударами палки.

Чжун-Найман-Сюме, город ста восьми храмов, как его называли монголы, или Шанду[28], как называлась летняя резиденция императора на языке катайцев, был расположен в холмистой местности.

Жаркое летнее солнце освещало дома и сады, в шахматном порядке раскинувшиеся в долине. На зеленых склонах в тени высоких деревьев стояли храмы и павильоны с закругленными крышами, украшенными драконами и резными изображениями диковинных животных. Широкие улицы вели от южных городских ворот к северным. Ремесленники всех покоренных монголами стран съехались в Шанду: бумаговары из Самарканда, ткачи из южных провинций Катая, золотых дел мастера из Багдада и Бухары, канатчики из Балха и Кермана, оружейники из Йезда, скорняки из Новгорода… Купцы, ученые, искатели приключений, монахи, комедианты, фокусники, шаманы, звездочеты и колдуны перебирались в Шанду на июнь, июль и август.

Императорский дворец был выстроен из мрамора и других ценнейших материалов. Он потрясал своей грандиозностью и вызывал безграничное восхищение красотой своей архитектуры у всех, кто имел счастье его увидеть. Один из его фасадов с великолепным порталом и резными украшениями выходил в сторону внутреннего города, другой, отделанный не менее роскошно, был обращен к городской стене. Дворец стоял посреди парка, обнесенного стеной в шестнадцать миль. На зеленых лужайках паслись десять тысяч белых как снег коней и кобыл императорской конюшни. Тот, кто осмеливался к ним прикоснуться без нужды, подвергался наказанию как настоящий преступник. Молоко этих кобыл могли пить только потомки Чингисхана. Исключение составляли лишь ойроты, потому что люди этого племени проявили исключительную храбрость на глазах Чингисхана. Звездочеты, состоящие на службе у великого хана и сведущие в искусстве черной магии, свершали каждый год двадцать восьмого августа в присутствии императора обряд жертвоприношения кобыльим молоком, чтобы милостиво расположить богов и духов, обеспечить их покровительство народам империи, а также скотине, птице, хлебам и другим плодам, дарованным землей.

В императорском парке было множество лужаек, по которым протекали прозрачные ручьи. Олени, лани и антилопы бегали там на воле и только в определенные часы собирались у кормушек. Больше двухсот соколов было заперто в клетках, и великий хан раз в неделю сам ходил глядеть на них. В специальном загоне содержали для императорской охоты леопардов и других хищников.

Посреди парка Хубилай-хан велел в тот год построить новый павильон специально для увеселений. Он стоял на позолоченных расписанных колоннах, как на сваях, а вокруг каждой колонны обвивался крылатый дракон, также весь позолоченный. Растопыренные когти дракона упирались в землю, а голова его поддерживала выступ крыши, целиком выложенной золоченым бамбуком. Хрупкое строение было укреплено с помощью двухсот шелковых канатов и поэтому не боялось сильных ветров. Собрано оно было так искусно, что разнималось на части, и его можно было по желанию перевезти в любое место и там быстро снова собрать.

Хубилай-хан, владыка всех этих богатств, сидел на троне. Его взгляд скользнул по собравшимся в зале князьям, военачальникам, знатным сановникам, соколиным охотникам, врачам и посланцам других народов, на мгновенье остановился на стражниках у дверей и устремился в небесную лазурь. Придворные вели себя сдержанно, с достоинством, а когда створки дверей затворились, в зале воцарилась тишина, исполненная напряженного ожидания.

В эту минуту император заметил группку людей, на которых падал просочившийся сквозь щель тоненький луч света. Они отличались и лицом и одеждой от остальных присутствующих. Великий хан наклонился к стоящему слева от него Сю Сяну[29] и сказал:

— Они прибыли.

Старый ученый слегка поклонился в ответ, но промолчал. Последний луч света еще успел осветить его умное лицо, на котором лежала печать отрешенности.

В темном зале раздался громкий голос сановника:

— Склоните головы и молитесь.

Все присутствующие упали на колени и коснулись лбами пола.

— Великое небо, простирающееся над всем сущим! Земля, покоящаяся в объятиях неба! Мы взываем к вам с мольбой ниспослать благословение нашему владыке. Да живет он сто тысяч лет!