Удивительный мир Кэлпурнии Тейт

Мама, непрестанно его благодаря, проводила доктора Уокера до коляски.

Я побежала наверх – в мою, вернее, в нашу комнату. Агги уже оделась и лежала на моей – своей – кровати, снова уставившись в потолок.

– Я скоро умру? – спросила она безучастно.

– Агги! – я была в ужасе. – Конечно, нет.

– А что доктор сказал?

– Что у тебя анемия и что тебе надо давать яблоки с железом. Еще он сказал, что ты пережила шок, и прописал читать скучные биографии.

Она приподнялась на локте и недоуменно уставилась на меня.

– Да? То-то он мне показался шарлатаном.

– Ну, нет, он лучший доктор в городе.

– Это еще ни о чем не говорит. Спорим, он единственный доктор в городе.

– Ну, да. Еще он тебе прописал всякие лекарства, чтобы ты лучше себя чувствовала.

– Хорошо, – она снова откинулась на подушку.

Я вызвалась готовить яблоки с железом. Мама была очень довольна – я «выказала интерес». Я решила ее не разочаровывать – мне просто показалось, что это что-то вроде научного эксперимента. Каждую неделю я загоняла по несколько больших гвоздей в семь яблок, и каждое утро я вынимала гвозди и разрезала одно яблоко на четвертинки. Белая мякоть становилась буровато-ржавой. В интересах науки я сжевала кусочек. Все равно что лизать железную трубу.

Агги медленно поправлялась, но в одно прекрасное утро все чуть не пошло насмарку.

– Мне ужасный сон приснился, – заявила она. – Мне приснилось, что в комнате живет ядовитая змея.

– Она не ядовитая, – вырвалось у меня, я даже подумать не успела. Хлопнула себя по губам, но было поздно.

– О чем это ты? – в ней проснулось любопытство.

– Да ни о чем.

Настойки доктора Уокера оказались весьма полезны, но еще полезнее оказалось другое – Агги получила письмо из Галвестона, и настроение ее сразу улучшилось. Она ничего никому не рассказала, и мы решили, что письмо от родителей. Только очень нескоро мы узнали, как ошибались.

На следующий день после этого письма я вернулась домой из школы и обнаружила, что Агги бодра, весела и вполне одета, а волосы уложены в замысловатую прическу.

– Привет, Агги, – я просто сочилась вежливостью. – Тебе, похоже, получше?

– Это что за штука?

– О чем ты?

– Вот эта штука, на комоде? – он ткнула пальцем в Сэра Исаака Ньютона.

– А, это. Эта, как ты выражаешься, штука называется «чернопятнистый тритон». Амфибия, как ты, возможно, и сама понимаешь, из семейства саламандровых, вид Diemyctylus.

– Что за чепуху ты несешь?

– Чепуху? – я просто оскорбилась. – Это совсем не чепуха, а латынь, между прочим. Бинарная номенклатура Линнея. С помощью которой мы, ученые, классифицируем всю живую природу.

Она ни чуточки не впечатлилась.

– Вот смотри. Сейчас я его покормлю, он питается мухами. У меня тут в коробке для него дохлые мухи. Я их вместе связываю веревочкой – нелегкая, поверь мне, работа. Веревочку вешаю у него над головой, чтобы пробудить аппетит. Он не станет есть, если мухи не двигаются.

– Гадость какая! Выбрось немедленно.

Ну и ну. Пришла в себя и тут же раскомандовалась.

– Он мой. Я его изучаю. И не смей его трогать.

– И пальцем не притронусь.

Бедный Сэр Исаак. Весь мир против него. Если она так из-за тритона волнуется, пусть лучше считает, что змея ей просто приснилась.

Ночью, когда мы улеглись – она на кровать, я на матрас, – я спросила:

– А что в этом смешном футляре в шкафу?

– Не смей его трогать.

– Не буду, ты просто скажи, что это. Концертино? Музыкальный инструмент, да?

– Мало же ты понимаешь в жизни. Замолчи и спи.

– Ни за что, пока ты мне не скажешь.

Она вздохнула:

– Это пишущая машинка. И не смей ее трогать, а то я твоей маме скажу.

– Потрясно! – насколько я знала, во всем городе есть только одна – в редакции нашей местной газеты, новомодное изобретение! Заправляешь лист бумаги в валик, а потом стучишь по клавишам с буквами, прямо как на пианино. Потрясающий результат получается, ровненькие печатные буквы, как в книге.

– Покажешь мне?

– Нет. Спи уже.

– А зачем ты ее привезла?

– Отцепись и спи.

Но от меня так просто не отделаешься. На следующий день, когда она принимала ванну, я открыла шкаф и тщательно – предусмотрительная Кэлпурния! – изучила расположение футляра, чтобы потом вернуть машинку на положенное место. Я подняла футляр – ужасно тяжелый, прямо тонну весит. Затаив дыхание, откинула крышку. Похоже, машинка пережила наводнение без каких-либо последствий. Черная, блестящая, невероятно сложно устроенная. Сверху красивыми золочеными буквами написано: «УНДЕРВУД». У каждой буквы алфавита своя круглая клавиша, но расположены они в полном беспорядке. Как найти ту, которая тебе нужна? И еще куча сложных рычажков и механизмов, я их побоялась даже тронуть. Зачем она ее привезла? Машинка точно работает, и она явно знает, как на ней печатать. Никто в здравом уме не потащит такую громоздкую штуку, если не знает, как ею пользоваться. Я осторожно закрыла крышку и аккуратно поставила машинку на место.

На следующее утро Агги в первый раз вышла к завтраку. Джей Би с любопытством на нее уставился и с набитым ртом – он ел оладьи – спросил:

– А кто эта леди?