Удивительный мир Кэлпурнии Тейт

Я зорко поглядывала на часы на каминной доске – ни секундочки больше положенных тридцати минут играть не буду. Тревис елозил, вертелся, но не переставал улыбаться, слушая, как я домучиваю «Танец Феи Драже» Чайковского. Не думаю, что моя игра доставляет такое удовольствие; дело в чем-то другом. Он вежливо похлопал вместе с мамой, а потом замахал руками – мол, давай за мной, через кухню быстрее. Он помчался к амбару, крича на ходу:

– Скорее, скорее, ты сейчас увидишь…

– Что увижу? – я неслась вслед за ним.

– Давай, давай. У меня новый зверь.

Я уже знала, что звери Тревиса до добра не доводят, но его восторг и радость оказались слишком заразительными.

– Кто это?

– Увидишь. Я его в клетку Носика посадил.

– Лучше скажи заранее. Чтобы я хоть чуть-чуть подготовилась.

Но он не ответил. Мы вошли в амбар. В спрятанной в темном углу клетке сидел крошка-енот. Размером с маленького котенка, с острым носиком, пушистым полосатым хвостиком, с черными кругами на мордочке, он был больше всего похож на шаловливого ребенка, вырядившегося на Хэллоуин в костюм разбойника.

– Миленькая, правда? Я назову ее Бандиткой.

Бандитка недовольно зашипела и уставилась на нас. Черные сверкающие глазки – размером и цветом в точности как мамины гагатовые бусы, которые она надевает только по особым случаям.

– И правда миленькая, – со вздохом сказала я. – Но ты же не можешь держать енота в клетке. Отец жутко разозлится. Он же их стреляет. Они разоряют птичники, они копаются в огородах, они едят пеканы прямо с дерева.

– Ты только посмотри, – он бросил в клетку листик салата. Бандитка тут же схватила зелень передними лапками, прополоскала в мисочке с водой и съела – совсем по-человечески. Действительно, енот-полоскун. Procyon lotor, если быть точным.

– Если папа не застрелит, Виола постарается. Ты знаешь, как она дрожит над своим огородом.

Брат проворковал Бандитке что-то нежное и скормил ей следующий листик салата.

– И когда вырастают, становятся совсем дикими. Енота не приручишь. Ты же это знаешь?

– Я ее в зарослях нашел. Она была совсем одна и плакала.

– Около дома Лулы? Ее отец жаловался, что у них пропадают цыплята.

Тревис ничего не ответил.

– А ты ее маму поискал? – сердито спросила я.

– Что? Ну… ну… да.

– Тревис!

– Она была голодная! И такая одинокая! Что я мог поделать! Ты бы ее там тоже не оставила. Ты только посмотри на нее, Кэлли. Она такая милашка.

Бандитка жевала салат, сжимая листик маленькими ловкими ручками, а живые черные глазки то и дело поглядывали на нас. Да, очаровашка, ничего не скажешь. По крайней мере, пока не вырастет.

– Никто же ничего не узнает.

– Ты серьезно думаешь, что никто не узнает? – скептически спросила я.

– Конечно. Это будет наш секрет.

Вечером за ужином папа обратился к Тревису:

– Мне Альберто доложил, молодой человек, что ты держишь енота в амбаре. Это правда?

Тревис тяжело вздохнул. Он не успел подготовиться, его взяли тепленьким. Неудивительно, что Альберто все доложил папе – папа ему деньги платит.

– Ты же знаешь этих енотов. Сущие разбойники.

– Да, папа, – Тревис покорно склонил голову. – Я прошу прощения.

И тут же голову поднял – сообразил наконец:

– Бедняжка осталась сиротой и умирала с голоду, когда я ее нашел. Я никак не мог ее оставить. Клянусь, я буду за ней хорошо ухаживать. Не дам ей даже приблизиться к курятнику. Клянусь!

Отец посмотрел на маму, она глубоко вздохнула, но ничего не сказала. Сколько можно обсуждать одну и ту же тему, год за годом.

– Хорошо, – неохотно согласился отец. – Но если что случится, я эту тварюгу собственноручно пристрелю и собакам скормлю. Понятно?

– Да, сэр! – Тревис улыбался до ушей, и даже отец нехотя улыбнулся в ответ: устоять против улыбки сына не было никакой возможности.

Так началась сага Бандитки. Неприятностей с ней было больше, чем с Носиком и Сойкой вместе взятыми. Безграничное любопытство и шаловливые маленькие лапки. Скорее ручки, чем лапки. Она ими открывала всё на свете. Тревис приспособил ей маленький собачий ошейник – она с ним разделалась в пять минут. Он сделал упряжку из кожаных полосок – она из нее выбралась за десять минут. Тогда он решил, что застежка должна быть на спине – туда она точно не доберется. Ну, не сразу. Он пытался водить ее на прогулку на поводке, от чего она так злилась, что подпрыгивала и рвала поводок, как пойманная на крючок рыбка, пока не выбивалась из сил. Он пытался ее соблазнить кусочками сыра. Оказалось, что есть Бандитка может всё – решительно всё, даже весьма отдаленно съедобное. Картофельные очистки, остатки от обеда, мусор, тухлые рыбьи головы – все уничтожалось в мгновение ока. Она тщательно мыла свою добычу, и такое деликатное отношение к той гадости, которую она засовывала в рот, не переставало нас изумлять.