Удовольствие гарантировано (ЛП)

Щеки женщины становятся розовыми, как сахарная вата.

— Она любит… ну, в общем, любит…

Дженис опускает голову, делает глубокий вдох.

Я поглаживаю спину Руби.

— У нее особые чувства к этой обезьяне? И это все?

Дженис резко поднимает взгляд.

— Да! Вот именно!

Я улыбаюсь.

— Значит, у вас есть собака, которая чрезмерно ласкова с мягкой игрушкой.

— Да, — говорит Дженис, съеживаясь. — Но, доктор, она не останавливается. Она просто продолжает это делать. Она стаскивает обезьянку с полки, кладет ее на кровать и просто… ну, Вы понимаете… на несколько минут. Она обожает свои штучки. Она спит, играет с ней, даже смотрит на стиральную машину, когда она стирается там.

— Похоже, Руби очень любит свои игрушки.

— Но почему она так ведет себя с обезьяной? Она же девочка. Я не понимаю. Она что, совсем запуталась в своей ориентации?

— Так не бывает, Дженис. Собаки довольно двоичны в своем спаривании.

— И ее ведь кастрировали!

— Она выглядит напряженной или встревоженной? — спрашиваю я, и мы вкратце обсуждаем и исключаем другие возможные мотивы.

— Тогда почему она это делает? — спрашивает Дженис.

— По той же причине, что и люди.

— Вы имеете в виду?.. — Ее рука взлетает к груди, и она шепчет: — Я не трахаю обезьяну.

— Я тоже, — говорит Джонатан одними губами, и я бросаю на него косой взгляд.

— Ваша собака мастурбирует, — говорю я Дженис. — Поскольку с ней все в порядке, она, скорее всего, делает это, потому что чувствует себя хорошо.

Чувство стыда скользит по ее лицу.

— Моя собака — извращенка?

Я смеюсь, качая головой.

— Нет. Она нормальная. Это стопроцентно нормальное поведение. Как кастрированные, так и нормальные собаки делают это, и это не ограничивается кабелями. Сучки тоже это делают, и многие собаки также проявляют ухаживающее поведение по отношению к чучелам животных, или независимо от того, что является объектом привязанности.

Я поворачиваюсь к Джонатану.

— Может быть, вы объясните, что это такое.

Джонатан откашливается.

— Это когда хвост собаки поднимается вверх, а уши поворачиваются назад. Они также могут лизать и лапать. Кроме того, когда они будто кланяются. Игриво. Это является частью.

Дженис ахает.

— Она все это делает.

Я хлопаю ее по плечу.

— Значит, у вас нормальная собака. Если вам это не нравится, может, заберете у нее обезьяну.

Дженис вздрагивает.

— Но она любит эту игрушку. Правда.

Дженис тянется к маленькой собачке, берет ее на руки и гладит по морде.

— Я просто не знаю, что делать.

— Об этом, конечно, стоит подумать, — предлагает Джонатан.

— А мы можем отучить ее? — спрашивает Дженис.

— Если это действительно важно для вас, просто устраните искушение. Тем не менее, Руби может развить симпатию к вашей любимой рубашке. Иногда лучше просто позволить собакам быть собаками.

Мы прощаемся с Дженис и переходим к другим приемам. Я приветствую Дуга, когда он приезжает, и мы пересекаемся весь день, как обычно. Я также вижу, как Слоун болтает по телефону в своем кабинете, отстукивая что-то на своем компьютере и не поднимая головы. Ее светлые волосы собраны высоко на голове в беспорядочный пучок с мягкими завитками, обрамляющими ее лицо.

Я не испытываю искушения.

Ни малейшего искушения.

Я машу рукой и здороваюсь.

Она здоровается в ответ.

Взгляните. Разве мы не чертовски сердечны?

Также легко, мы рассматриваем документы на ее нынешних собак в приют. Легкий ветерок, когда мы обсуждаем прививки, которые им нужны. Перерыв, пока мы разрабатываем план.

Это все благодаря настрою.

***

Когда день подходит к концу, Сэм сообщает мне, что Лидия звонила, желая снова привести Сабрину.

— На этот раз она явно гиперактивна.

Джонатан бросает на меня удивленный взгляд, когда Слоун проходит мимо.

— Это эффект доктора Дуларжа.

Слоун останавливается как вкопанная и выгибает бровь.

— Доктор Дуларж? — Я стону.

Джонатан шевелит бровью.

— Разве ты не слышала? Он изменил свое имя.

Я поднимаю руки вверх, сдаваясь.

— Что мне делать с вами, клоунами? — говорю я Джонатану и Сэм.

Сэм пожимает плечами.

— Я просто не знаю, доктор Дуларж.

Слоун смеется, а я иду в смотровую комнату на последний прием в этот день.

***

Когда я ухожу, то не вижу Слоун. Я говорю себе сосредоточиться на бумажной работе, но, может быть, я просто загляну в кабинет Дуга.

Я нахожу его там за письменным столом.

— Привет, Малоун. Как все прошло сегодня?

— Великолепно.

— Не слишком ли неприятно, что моя девочка здесь?

— Нисколько.

По большей части это правда. Мы действительно хорошо ладили.

— Мы можем начать работу над стерилизацией завтра.

— Звучит как план.

Я оглядываюсь, как будто Слоун прячется за картотекой.

— А, она уехала. Сказала, что ей нужно повидаться с другом.

Друг.

Это беспокоит меня больше, чем следовало бы.

Я снова забываю обо всем, когда тренируюсь, иду ужинать с Джейсоном, а потом домой.

К тому времени, когда я уже готов лечь спать, мой телефон жужжит с сообщением от нее, которое полностью разрушает всю мою достигнутое с трудом концентрацию.

ГЛАВА 10

Слоун: Добрый вечер, доктор Дуларж. Откуда взялось это имя?

Малоун: Я знал, что ты не забудешь его.

Слоун: Так… рассказывай!

Малоун: Так меня назвал один клиент.