Удовольствие во всю длину

За пять минут до этого я прочитал перед собравшимся народом свой текст. Впереди было еще много желающих выступить. Победителя планировали объявить вечером. В жюри было два человека, они же ведущие – петербургские писатели Валерий Попов и Михаил Кураев. Марат в конференции не участвовал. Он пришел как зритель, прихватив пару баночек джин-тоника, веселое и злое настроение и стопку своих книг. Роман «Чемпионат» Марат издал годом раньше. Книжка, к сожалению, не выстрелила. Простая на первый взгляд история обычного парня с улицы, попавшего в основной состав «Зенита», на деле оказалась сложной и многослойной, почти притчей, полной иронии и скрытых смыслов. Футбольные болельщики, на которых Марат делал ставку как на читателей, вряд ли что-нибудь поняли бы. Скорее всего, им интересен был футбол лишь как зрелище. Литература на эту тему, тем более серьезная, их не интересовала. Поэтому книжку в драку не разбирали. Людям же, близким к литературе, неинтересно было читать «про футбол». Короче говоря, весь тираж хранился у Марата дома, и он просто раздаривал его всем своим знакомым. Мне в день знакомства досталось сразу несколько экземпляров, четыре или пять.

– Знакомым подаришь, – сказал Марат. – Знакомые-то у тебя есть?

Мы поболтали о футболе. Потом обменялись номерами телефонов. В конце дня объявили победителей конференции. Приз – три тысячи рублей – разделили между Вадимом Шамшуриным и мной. Марат пожимал нам руки и хлопал по плечам.

– Ну, чего, пропьем выигрыш?

– Денег-то нам не дали еще.

– Как это так? А где Попов с Кураевым?

– Попов, кажется, в туалет пошел.

– Так, – сказал Марат. – Держите дверь и не выпускайте его, пока деньги не отдаст. Пусть снизу просунет.

Мы посмеялись.

Я прочитал «Чемпионат» за вечер и позвонил Марату.

– Ну хорошо. Рад, что тебе понравилось, – ответил он. – А концовка как тебе?

– И концовка отличная.

– Да? А я вот новую придумал. Еще лучше. Может, напечатать новый тираж?

И засмеялся.

– Ладно. Не забудь друзьям подарить, – добавил Марат.

– А ты только мне экземпляр подписал. Другие не подписал.

– Ну, сам и подпиши. Делов-то.

Так я и сделал. Подписал книжки от его имени и раздарил знакомым. Марат по этому поводу очень веселился.

– Может, ты за меня и новый роман напишешь? – сказал он. – А то я не люблю писать. Писатель же должен любить писать, но я, бляхо, писать вообще не люблю.

Идей, сюжетов, иногда пошаговых, у Марата было столько, что хватило бы на собрание сочинений из десятка томов. Чуть ли не каждый день он рассказывал что-то новое.

– Всё – сюжет. Только лови и пиши, – говорил он. – Вот например. Я это придумал, когда меня кинули с зарплатой. Бригада по квартирному ремонту начала работать бесплатно. Главный герой вдруг решил, что так легче, ничего не парит. И приближает к Иисусу. Чтобы приблизиться к Иисусу, надо распяться.

Часто он говорил:

– Задумка хорошая, но образа нет.

Возникали новые идеи, и к старым он сразу остывал. Даже если находил образ. Образ имел для него ключевое значение.

– Нельзя делать вещь на одной эмоции. Должен быть сюжет и образ, – говорил Марат. – Когда есть образ, сразу много ассоциаций всплывает. А иначе это графомания просто. Ты сам сейчас чего пишешь? Про что?

– Рассказ про утку.

– Медицинскую, что ли?

– Нет, там говорящая утка.

– О, отличный образ – говорящая утка. Только пусть она будет еще и медицинская. Представь, такой сюжет. Пациент больницы ссыт в утку, а она ему вдруг говорит: «Завтра ты умрешь». Но он не умирает. Понимаешь? Говорящая утка как образ дезинформации, хахаха.

– Хахаха! А дальше?

– Что дальше? В рассказе? Ёпта, это же твой рассказ, тебе лучше знать. Ну ладно, смотри. Он не умирает и просит принести другую утку. А ему приносят гуся.

– Хрустального?

– Нет, конечно. Живого!

Мы много шутили и смеялись. И чаще всего – над собственным творчеством. Идеи и сюжеты доводились до полного абсурда. Марат был очень ироничен и более того – самоироничен. Ему нравилось веселить людей. Он не боялся выглядеть смешным. Для этого требуются немалые ум и отвага. Этих качеств Марату хватало в достатке. Он был похож на маленького храброго бульдога.

«Печатную машину» Марат писал довольно долго. Тщательно выверял и выстраивал текст, отбирал рассказы, чтобы составить из них полноценную книгу.

– Я пришел из поэзии, – говорил Марат. – Поэтому прозу пишу, как поэт. Медленно конструирую. Сначала прописываю каждую строку, потом двигаюсь дальше. Много времени уходит.

Потом был «Нацбест». Рукопись «Печатной машины» номинировал писатель Александр Етоев. Марат вышел в финал. И мог бы выиграть. Я думаю, что его книга была самой сильной из всех, представленных в коротком списке. И он заслужил эту победу. Но в итоге не получил ни одного голоса от жюри. А победила Букша. Не знаю, переживал ли Марат. Но было ощущение, что победа страшила его куда больше, чем поражение. У Валерия Попова есть повесть «Ужас победы» – очень точное название.

О своих впечатлениях от церемонии Марат потом рассказывал со смехом: