Удравшие из ада

Арс старался не смотреть вниз и не думать о том, чем именно он занимается. Тили-Тили уважительно посвистывал, Вася карабкался по горам с видом едва проснувшегося зомби, и даже Рыггантропов показывал чудеса ловкости.

Не успели они испугаться, как пришли.

Поселок клана Бухлаодов напоминал большую, вонючую и густо населенную мусорную кучу. Дома, выстроенные из камня, отличались от загонов для скота лишь наличием крыш, там и сям торчали врытые в землю колья с насаженными на них черепами.

– А, это, типа, головы самых сильных врагов, – тоном знатока заметил Рыггантропов.

– Нет, – Конор рассмеялся. – Это могилы славнейших воинов клана. Их хоронят рядом с домами, чтобы ощутить поддержку предков.

– А черепа надевают на колья, чтобы предки, в свою очередь, тоже ощутили поддержку?

– Чтобы они могли смотреть на нас.

Около каждого из кольев стояла деревянная или костяная кружка и лежало оружие – мечи, луки и стрелы, топоры. И все предметы выглядели так, словно ими пользуются каждый день.

В центре селения, на открытой площадке, где горели несколько костров, злобно оглядывался привязанный к столбу черный козел, такой большой, что на нем мог бы прокатиться тролль.

Вокруг костров слонялись такие же мускулистые, как Конор, люди с кружками в руках. Хмельным и жареным мясом от них шибало на километр. Рядом с козлом драл струны похожего на доску с дырочками инструмента величественный седобородый тип в плаще из обрезков шкурок.

– Это великий певец О’Пил, – сообщил Конор с благоговением. – Он воспевает наш подвиг!

Арс прислушался.

– И кишки его выпали наземь! – орал старик, перемежая слова взвизгом мучаемых струн. – И пролилась кровь! А затем меч с хрустом перерубил ему ребра! И пролилась кровь! Потом сломалась малая берцовая кость! И пролилась кровь!

– А чего он все про кровь, в натуре? – осведомился Рыггантропов.

– В хорошей песне всегда должно быть сказано про кровь, про кишки и про меч…

Тут Конора и тех, кого он привел, заметили. Из толпы выступил лохматый мужик, юбка которого, с трудом сходящаяся на огромном животе, была оторочена желтой полосой.

– Кого ты пригласил к нам? – спросил мужик, потрясая кружкой и вращая глазами. – Что за юношей доблестных и видом приятных?

– Это гости, – сказал Конор. – Они рады выпить с нами в честь похищения черного козла у зловредных Опойсонов. А зовут их…

– Вася…

– Рыггантропов…

– С-с-с-с!

– Он – Тили-Тили, а я – Арс.

– Ха-ха! – возликовал толстяк. – Выпейте же с нами лучшего горского вискаса, чтобы души ваши возвеселились!

Непонятно откуда появилась девушка с подносом, на котором стояли четыре кружки.

Девушка улыбалась, а в кружках колыхалась темная, пахнущая дымом жидкость.

– Э… – сказал Арс. – Но за нами гонятся свирепые враги. Мы…

– Мы их убьем! – уверенно заявил толстяк. – Сегодня выпьем, а завтра убьем!

– И прольется кровь? – уточнил Арс, понимая, что деваться некуда, и взял с подноса одну из кружек.

– Именно, – радостно кивнул обладатель желтой оторочки. – Пей до дна! Пей до дна! Пей до дна!

Скандирование толстяка подхватили прочие Бухлаоды, и Арс поднес кружку к губам.

Через пять минут гости и хозяева сидели вокруг пахнущего дымом костра, жевали жесткое, пахнущее дымом (как и все остальное в поселке) мясо, а О’Пил исполнял новую (пахнущую дымом) песню.

От старой она отличалась мало.

– И обрушил он сверкающий меч! Череп лопнул, и брызнули мозги! И пролилась кровь! Затем он нанес горизонтальный удар второму врагу, тот поскользнулся! И пролилась кровь!

Песнопения Низких гор напоминали исполняемые под музыку (скорее, под шум) документальные отчеты о схватках, невероятно детальные, нудные и изобилующие тошнотворными подробностями.

– А што ш кошлом? – поинтересовался Вася несколько невнятно по причине того, что зубами увяз в куске необычайно жесткого мяса, которое скорее подержали в дыму, чем пожарили.

– О! – толстяк, оказавшийся вождем и откликающийся на имя Шон, многозначительно вскинул кружку. – Это же черный козел!

Из дальнейшего рассказа выяснилось, что черный козел служил для населяющих Низкие горы кланов чем-то вроде переходящего красного знамени, вручаемого ударникам социалистического труда. Обладающий козлом клан считался самым сильным, злобным и удачливым.

Если козла выкрадывали или отбивали в бою, то он переходил к новым владельцам, и уже они считались самыми злобными и сильными, пока кто-нибудь другой не умудрялся завладеть козлом.

– А если эта… животная умрет? – спросил Арс, осторожно поглядев на козла, издавшего злобное мемеканье.

– Тогда клан, в чьих владениях находится козел, ищет замену – самого злого и большого черного козла из своих… или чужих стад… – проговорил Шон, рухнул наземь и захрапел, ухитрившись не пролить ни капли из кружки.

Веселье меж тем продолжалось, забывшие о гостях горцы пили, ели, дрались и падали.

– Что делать будем, типа? – спросил Рыггантропов.

– Подождем, пока все перепьются, и попробуем удрать, – ответил Арс.