Уэйн Гретцки. 99. Автобиография

Мы вернулись в раздевалку, и все были спокойны. Когда мы сели в автобус, я сказал: «Что ж, нам нужно идти в «Три Чиэрз». Для нас же там все организовано!» И вся команда направилась на Конгресс-стрит, рядом с бостонской бухтой. Мы испытывали странное чувство. Мы ели куриные крылышки, луковые колечки и закуски, приготовленные из половинок картофеля, пили пиво и вино, но никто не праздновал. Настроение было не таким, как будто мы проиграли, поэтому никто не был расстроен. Наши чувства можно было описать словами: «Хорошо, теперь что?»

Я через многое прошел в профессиональном и любительском спорте и никогда не видел ничего подобного. Еще более удивительным было то, что пока мы еще сидели в раздевалке, думая, что делать, мы увидели президента НХЛ Джона Циглера по «Си-Би-Си». Он стоял в «Бостон Гарден» со сборником правил. Вокруг него толпилось множество журналистов. Циглер обнаружил, что в 1920-х годах имелось правило, согласно которому в случаях, когда во время матча выключалось и не могло быть восстановлено освещение, он переигрывался полностью. При необходимости должен был пройти пятый, шестой, седьмой и восьмой матчи. И все статистические показатели каждого игрока будут учитываться. Все было четко расписано.

Я повернулся к Марку и спросил: «Это происходит на самом деле? Такое правило действовало все эти годы?» А вот кое-что забавное. Кто-то сказал: «Ну, что бы сделал Глен Саттер?»

Я сказал: «Глен хочет победить». Если бы не было подобного правила, и нам бы сообщили: «Начинаем при счете 3–3», Глен сказал бы: «Начинаем заново». Если бы нам сообщили: «Начинаем заново», Глен бы сказал: «Начинаем при счете 3–3!» Он всегда стремился бы к любому возможному преимуществу.

На следующий день, в девять утра, мы вылетели в Эдмонтон. Мы прекрасно потренировались. В раздевалке наш настрой был таким: «Что ж, у нас еще один матч. Давайте победим».

Мы выиграли со счетом 6–3, но все было не слишком просто. «Брюинз» не собиралась сдаваться и первой забила гол. Но как только мы поднажали и взяли инициативу в свои руки, боевой дух покинул их. Я знал, что это такое. К концу матча Энди Муг защищал свои ворота чуть ли не в одиночку. Он не был виноват в разгромном счете. Просто этот матч показывает, какое важное значение в хоккее имеет желание победить и воля к победе. Если вы решите, что не в состоянии победить, можете считать матч проигранным. В итоге мы стали в истории НХЛ единственной командой, выигравшей серию до четырех побед в пяти играх, но всухую.

Когда мы выиграли первый Кубок в 1984 году, все происходило как-то хаотично. Люди прыгали на льду, вы не могли толком пошевелиться, все выходило из-под контроля. Когда же мы выиграли четвертый Кубок, болельщики хотели спокойно сидеть и наблюдать. В те дни, когда вы получали Кубок, вы группой ехали по льду. Мы не делали то, что делают победители сейчас: игрок берет Кубок, едет с ним по льду, затем передает его следующему. Можно сказать, что мы передавали его друг другу, когда находились все вместе рядом.

Поэтому, когда мы закончили ездить по льду с Кубком, я огляделся и увидел, что на льду не осталось никого, кроме людей из нашей команды, пиарщиков, скаутов, дополнительных игроков, тренеров и их помощников. Я подумал: «О, нужно сфотографироваться».

Мы собрались все вместе, и я сказал: «Помните, как в 60-х, когда «Лифс» и «Канадиенс» выигрывали Кубок, они фотографировались на льду?» Все ответили: «Да, да! Мы должны сфотографироваться!»

Болельщики были великолепны: они оставались на трибунах, аплодировали и делали фотографии, когда мы собрались вместе на льду, чтобы получился командный снимок. Это в какой-то степени стало традицией. Каждая команда, которая выигрывает Кубок, теперь делает командный снимок на льду. Для меня эта фотография стала особенной, так как я в последний раз был в свитере «Ойлерз».

Многие всегда говорят одно и то же: «О, вы это планировали. Вы знали, что вас обменяют в другую команду. Я же понятия об этом не имел. Мой отец знал, но сказал мне об этом в тот вечер позднее: «Знаешь, тебя обменяют».