Уезжающие и остающиеся

Танец ветра сирокко

«Катя, я люблю тебя», – написано на хозяйственной будке, той, где лопаты и мётлы. Какая-то особая краска, буквы светятся. Они кривые, с разным наклоном, и вся строчка съезжает вниз, к самой земле. А там, где буквы ещё высоко, под «Катя», приписано – «из 7В».

Будка стоит как раз напротив крыльца. У седьмого «В» на эту сторону окна выходят на математике, физике и английском. И всем просто необходимо ещё раз взглянуть в окно, убедиться, что буквы всё ещё там, – даже тем, кто не у окна сидит. Катя Ануфриева и Катя Замятина поглядывают на всех чуть смущённо. Ира, Маша, две Насти, Анжелика и другие девочки шепчутся: «Подумаешь… Чтобы расписать будку, большого ума не надо!»

И третья Катя, Полковникова, им поддакивает:

– Испортить легко. А люди старались, красили…

Так классная руководительница сказала, Марина Андреевна. А ей сказала директор, Анна Михайловна.

– Гостей ждём, – объявила она учителям. – В среду к нам приезжают директора со всего города, знакомиться с нашей школой. И классы будем показывать, и всю территорию. А значит, везде должен быть порядок…

За порядкам только и глаз… На газонах бумажки, и мало того, кто-то притащил с улицы ящик от бутылок – теперь он валяется на дорожке. А главное – эта надпись.

Не будь Анна Михайловна директором, она, может, глядела бы на кривые буквы и улыбалась: вон как сияют на солнышке. Когда она училась в этой школе, ей тоже однажды написали: «Аннушка, я тебя люблю!» Но только не на стене – на асфальте мелом. У самого крыльца. И она так и не узнала, кто писал… А толстые буквы постепенно темнели и стирались под ногами, и до чего ей жалко было. Хотя она и виду не показывала…

– Будку сегодня же отмыть! – скомандовала она учителям. – Вот вам задание: найти, кто это сделал! А потом – тряпку в руки…

А кому тряпку-то? Классная повторяет:

– Я в последний раз спрашиваю: кто это писал?

И снова:

– Я в последний раз…

И тут она, видно, тоже что-то вспоминает. Хлопает себя по лбу:

– Я понимаю, перед всем классом никто не признается! Вы можете подойти ко мне тихонько…

– А будку потом тоже мыть тихонько? – хихикает кто-то.

И она не может разобрать кто, и даже не понимает, мальчик или девчонка. А кто-то ещё замечает:

– Может, это кто-то не наш написал!

И ей нечего возразить.

Скоро звонок, а они ещё не обсудили осенний бал, до которого всего одна неделя! Вначале будет маленький концерт, и надо распределить стихи и выбрать, кто покажет танец…

И о поведении на математике не поговорили. Максимов с Пахомовым пускали самолётики, и ей завуч сказала по слогам: «Вы должны от-реа-ги-ро-вать!» И она думала: ну ладно, о математике совсем чуть-чуть. Неглупые же Максимов с Пахомовым. Может, подзабыли, что надо учиться, – она им быстренько напомнит, а после объявит:

– Всем внимание! Это будет ваш первый школьный бал, – и дальше расскажет, какие в старые времена были балы у гимназистов, и как готовились к ним, и как она сама готовилась к первому школьному балу.

Но нет, куда там. Они ещё и про будку ничего не решили. Надо же кому-то было расписать её именно сейчас…

– Решено, – говорит Марина Андреевна. – Будку моют Замятина и Ануфриева!

– А чего это… – встаёт Катя Замятина и слышит со всех сторон шёпот:

– Вы же Кати! Вам написали…

Ануфриева оглядывается на одноклассниц. Она и слова не может вымолвить от возмущения.

– А кто же ещё? – как будто извиняется Марина Андреевна. – Кого ещё я могу отправить мыть эту будку…

И тут Замятина ей кивает:

– А правда, кого ещё?

И улыбается:

– Вымоем мы её, эту вашу будку! Легко! Ведь правда, Катька?

Ануфриева ещё больше теряется:

– Катька, ты что, серьёзно?

И тут Замятина говорит как бы ей, а на самом деле так, чтобы все слышали:

– Ну понимаешь, за радость надо платить!

– Чего? – переспрашивает Ануфриева, да и Марина Андреевна теряется:

– Катя, ты что?

А Катька Замятина, гордая, оглядывает всех:

– Никому больше не признаются в любви! Да ещё чтобы потратили столько краски!

– Что она сказала? – переспрашивает Настя Иванова у Насти Васильевой.

А Замятина уже на Марину Андреевну смотрит и улыбается:

– И вам никто на будке не писал!

– Откуда ты знаешь? – смущается Марина Андреевна. И тут же захлёбывается от возмущения:

– Как – не писали?.. Катя, выйди…

Ануфриева тоже вся в негодовании:

– Замятина пускай моет, если ей радость! Что это она будет решать за меня?

– Я, я за вас решила, – перебивает Марина Андреевна.

Нет, не успеют они сегодня поговорить о предстоящем бале!

– Тряпки возьмите у технички и можете прямо сейчас начинать, – командует классная.

Ануфриева поджимает губки:

– А что, мы одни Кати в классе, что ли?

– А кто ещё? – теряется Марина Андреевна.

И все глядят по сторонам.

– Полковникова тоже Катя! – объявляет Ануфриева.

И тут все видят Полковникову. Она сидит низко пригнувшись к парте, как будто её ругают и ей очень стыдно.

– Полковникову-то вы что не отправляете будку мыть? – спрашивает Ануфриева.

Несколько мальчишек смеются. И девочки тоже.

– Катя, ну как не стыдно, – начинает Марина Андреевна.

И тут Полковникова вскакивает на ноги:

– А что? Я Катя! За радость надо платить.