Уфимская литературная критика. Выпуск 5

А слабо сделать что-нибудь такого же масштаба, как Мирсаитов и К^о, но по-настоящему? Ведь главный результат Первого республиканского поэтического конкурса «Слово» очевиден: он показал – ПОРА ПРОВОДИТЬ ПРОФЕССИОНАЛЬНЫЙ РЕСПУБЛИКАНСКИЙ КОНКУРС. Который объединил бы наших писателей – не обязательно только поэтов. И тут не надо открывать Америк, существуют многократно опробованные формы профессионального общения. Номинации: поэзия, рассказ, повесть, роман, критика. Учредить Гран-при, или если угодно – звания «Мастер поэтического слова» и «Мастер прозы». Обязательно пригодятся организаторский пыл и пиарспособности Рустема Мирсаитова, красноречие и эрудиция Эдуарда Байкова, несомненная красота и умение держаться на сцене Анны Ливич…

Господа, всем найдется место в таком большом деле, как «Слово»!

Но жюри должно быть авторитетным. Ведь редко где в мире подобные мероприятия базируются на голом энтузиазме отдельных королей. Обычно конкурсы республиканского или федерального масштаба проводят солидные литературные журналы, газеты, издательства, институты – оплоты профессионализма. И они же должны инициировать писательское соревнование и связи писателей с общественностью. Сложно, нет навыка бесед со спонсорами? Но ведь есть признанные таланты PR, тот же Мирсаитов. Неужто не согласится? Нужно только отвернуться от зеркала и приглядеться друг к другу. И пойдет литературный процесс, будут и дебюты, и дебаты, и дебет.

А главное – будет поэзия.

Елена Зайцева «Открытая рецензия»

Мне любезно прислали первый выпуск журнала «Открытая мысль». Несколько любезностей в ответ – в прямом и, уж никуда не денешься, переносном смыслах.

В отношении того, как издано, смысл только прямой. Издано, оформлено хорошо, приятно сдержанно.

О том, что издано.

Поэзия

Троица Ещина / Шкарин / Лизогуб – увы, составляет не весь этот раздел. В итоге имеем и такие поэтические откровения, как «Мой самый главный человек / сопит тихонечко в кроватке, и время замедляет бег, / запутавшись в пижамной складке…» (Виктор Коноплёв), «…О, как мне хотелось увидеть её / Задумчивой, стройной дриадой, / Сильфидой, что голосом ветра поёт! Но это – создание ада…» (Юлия Иванова), «Ты храбр и сер, силён и смел, / Ты – воплощение меня, / А я – тебя, ведь мы – родня!» (Алёна Стронгина).

Не обошлось и без полнейшей литературной невинности. Как говорится, ну разве не прелесть: «Звезда зажглась во тьме, тоску спалив собой. / И думалося мне, что будет мир тобой…» (Кэтин Бэрнас), «Я стал тогда поездом, с пути сошедшим, / я стал кораблём, в океане тонущим…» (Марат Аваз-Нурзеф).

Ещё есть Константин Брыляков. «О, неброское чадо холодных степей!..». И так далее.

Что же касается вышеупомянутой троицы, о Павле Шкарине и Марине Лизогуб я уже писала, если помните. Они симпатичны, но, бывает, и они заговариваются; молчи или говори что-нибудь лучше молчания, а не думаю, что «Я написала свою лирическую песню, – / Море радуги / И радуга света, / Море дождя / И дождь-море…» Марины Лизогуб – лучше. Шкаринскую же подборку, и так короткую, сократила бы вдвое и, поверьте, из самых хороших побуждений. Из тех же побуждений и то же самое – с подборкою Элеоноры Ещиной. Когда милая неровненькая Ещина («Учитель беседовал с учеником: / «Не будь таким стеснительным. Будь смелее!» / Хотя сам помнил, как репетировал перед цветком: / «Я провожу Вас? Ведь уже темнеет…») превращается в Ещину мутную и ухабистую («Кучка света пытается выйти в главенствующий свет, / Имя которого – Чувство. / Бессвязный шёпот признаний и намёк на новую заповедь – / Не приобретённое и уже потерянное блаженство – то же чувство…»)… Нет превращениям, да – сокращениям.

Художественная проза

Художественная проза представлена – да как всегда и везде – художественной прозой и нехудожественной непрозой. К первой безоговорочно можно отнести только рассказы Наталии Мицкевич («Инструкция по большому буму» и «Сказка на ночь»). Они очень «переводные», стилизованные, но читаются взахлёб, особенно «Инструкция по большому буму». Всё выверено. Это умение, даже хочется сказать мастерство.

Чего не сказать об антинаучно-фантастической лавстори Ирины Юсуповой «Кто ты?». «Друзья! Это всего лишь фантазия… и мечта…». Автор! Мы так и поняли… поняли…

Однако и это – проза куда более художественная, чем следующая за нею «правдивая история» Олеси Брютовой «Гражданское сознание». Произведение… поистине эпическое. Продолжает оно казаться бесконечным, хотя уже и листы посчитала (12), и своими глазами последние строки видела. А всё Тимочкин. Тимочкин, понимаете ли, хотел прописаться…

Что-то красивое и мистическое хотел написать Олег Плюхин (рассказ «Печальный Демон»). Что-то жизненное, сюжетное хотели написать Алексей Семёновский («Теория и практика»), Владимир Поникаровский («Горе-то небольшое…»), вероятно, и Эдуард Байков (рассказ – криминальная зарисовка такая – «Невезение»). Написали. Но при чём тут «художественная проза», понять трудно.