Уфимская литературная критика. Выпуск 6

При этом обращают на себя внимание эпохальность замысла, саженья широта и дерзновенность размаха, достойного гиганта горюхинского роста, параметров и габаритов – всё правильно, должен же был НА КОНЕЦ явиться кто-нибудь великий, чтобы наконец небрежно разъяснить всем нам, неразумным, кто есть в башкирской русской литературе ху, и какой кому положен в данном гербарии гвоздик. Я даже слегка забоялся этого Горюхина – это ж надо какой титанический академический явил он миру труд, после которого всем всё, вне всяких сомнений, стало ясно. Вот только мои усердные расспросы и попытки обнаружить в серьёзных научных филологических кругах (я-то ведь как раз филолог и знаю там всех) академика или членкора, или кандидатика, или уж на худой конец заметного соискателя-ассистентика с громовой фамилией «Горюхин» не дали ни малейшего результата – не знает его никто ни в учебных, ни в академических институтах, из-за чего становится ещё страшнее – а вдруг Горюхин прибыл к нам из Академии Наук Юпитера или Академии Наук Марса, дабы типа мессии провести с малоразвитыми районами Солнечной системы курс ликбеза – а чего, кто тут самый умный, разве не Горюхин, нет?

Вон ведь как всё в романсе развешано по гвоздикам, и вон ведь, оказывается, как всё просто: Андриянов – это голова, Айдар Хусаинов – это голова, Кристина Абрамичева – это тоже голова, а больше никаких голов в земной литературе нету, трехглавая она, окаянная, как Змей Горыныч – вражина русского народа с незапамятных времён. Вот этим трёхглавым интервентом вся русская литература Республики Башкортостан от Горюхина и ограничена. Все остальные таааак – в маргинальном поле. За скобками, блин!

Кроме почему-то загадочной для нашего романсера «Фантасофии», каковое слово Горюхин перевести с латыни так и не смог, ну, разумеется – откуда выпускник так до сих пор никем не аттестованного и не аккредитованного (т. е. действительно маргинального) Литературного института может знать латынь или разницу между Тамерланом и Талейраном, литинститутские преподаватели, судя по уровню «образования» всех его уфимских выпускников (как то: Горюхин, Хусаинов, Денисов etc.) всего этого сами не знают. Жаль только, что Горюхин кроме того, что не смог перевести с латыни лексему из курса первого класса приличной начальной школы, ещё и поленился уточнить, почему же эта самая «загадочная» «Фантасофия» настолько популярна – популярна настолько, что с заявлениями о приёме в члены данного объединения приезжают авторы даже из Москвы, (а также из Питера, Симферополя и хрен знает откуда ещё), причём, за членство члены «Фантасофии» платят своими кровными, в поте лица заработанными деньгами, у объединения есть уже и канцелярия, и бухгалтерия – а как же, если его личный состав исчисляется сотнями писателей и поэтов в отличие от нежно облизанного Горюхиным хусаиновского Уф-Ли, где на заседаниях участников не набирается и двух десятков и где, по честному признанию самого Горюхина, в качестве вступительного взноса вполне канает ПЛОХО ПРОЧИТАННОЕ (между этими словами дефис не нужен, Горюхин!) школьное стихотворение о первой любви.

Ладно. У Уф-Ли хоть и нет двух десятков членов, но зато хоть десяток (один!) членов всё-таки есть, с громадьём же «Акул пера» во главе с ещё одной гигантессой мысли и, мать вашу, матерью русско-башкирской демократии Кристиной Абрамичевой, тоже удостоенной восхищенного горюхинского пиара, дело обстоит ещё веселей – там народу, вообще, в натуре, ровно двое:

а). Кристина Абрамичева

б). кристина абрамичева.

Во всяком случае, я в ейном затхлом подвальчике больше никого не обнаружил, старательно обнюхав все углы. Ну ещё бы, РАЗ УЖ еённый худосочный в отличие от хозяйки доходяга микро-«Гипертекст» больше всего похож, как в анекдоте, на плохой фильм ужасов, помните: «Как тебе вчерашняя подружка? – Да как плохой фильм ужасов: и не страшная, и не запоминается», но из которого я, тем не менее, запомнил слово «девиантный», красивое однако слово, как сказал бы Маяковский, это не слово, а романс… ещё один, скоро на все эти романсы можно будет пускать цыганский ход в китайском ресторане. И РАЗ УЖ Кристина Абрамичева, в июле прошлого года персонально передо мной рвавшая персонально на себе вериги и бившая персонально себя ногами в грудь с воплями, что она со всеми (кроме меня, разумеется, такого-сякого девианта и маргинала) всегда дружит и ни с кем никогда не ссорится, после сего памятного разговорчика во впечатляющие, как скоростной Интернет, сроки умудрилась переругаться и перессориться со всеми без исключения, если не считать исключением Горюхина и К, а его (их!) исключением можно не считать, хотя своё глубоко неприличное предположение о причинах столь стойкой взаимной приязни я здесь формулировать не буду, дабы меня не обвинили ещё разок в пропаганде sexualnogo razvrata и polovogo sexa.