Угасающее солнце: Кутат

Луис смотрел на экран, по которому бежали строчки сообщений. Он просматривал пленку снова и снова.

"В ПЕРВОМ ГОРОДЕ ИНФОРМАЦИЯ ДУНКАНА ПОДТВЕРДИЛАСЬ, – гласили строчки. – "ДАНТЕ" ПЕРЕХОДИТ В ДРУГОЙ ГОРОД ДЛЯ ПОЛУЧЕНИЯ НОВЫХ ДАННЫХ.

Контакта с ними нет. Миссия «Данте» действует абсолютно самостоятельно.

Боаз, – подумал он, качая головой. Легкая улыбка скользнула по его губам: он вспомнил, как она была счастлива… попасть к мри с камерой, магнитофоном, записной книжкой. Она же сойдет с ума, если военные решат вернуться слишком быстро.

На столе лежала другая кассета, содержание которой совсем не радовало его. «ПРЕДОСТЕРЕЖЕНИЕ: В ГОРОДАХ МАШИНЫ ЕЩЕ ФУНКЦИОНИРУЮТ. ПОЛЕТЫ КОРАБЛЕЙ ПРОВОДИТЕ ВНЕ ЗОНЫ ДОСЯГАЕМОСТИ ОРУЖИЯ МРИ».

Он смотрел на бегущие по экрану строчки, повторяющие сообщение Боаз. Он бы с удовольствием связался с нею, если бы это было возможно. Они предоставлены самим себе. Очевидно, они тоже знают о существовании машин и источников энергии в городах. Знают, но не предостерегли корабли о возможной угрозе, предпочли умолчать.

Он прикусил губу, вспомнив о способности Боаз убеждать людей, и подумал, о чем же еще решила умолчать миссия Галея. Слишком странным казался оптимизм их последнего сообщения. Он оставил его без комментариев, чувствуя себя виноватым.

Ничего, – подумал он, – на «Сабере» сами разберутся и сделают свои выводы.

Комната подготовки служила показателем жизни всего «Сабера». Острый глаз, наблюдающий за деятельностью в этой комнате, мог бы составить мнение обо всем происходящем. А острое ухо, слушая разговоры, могло бы узнать все подробности работы той или иной группы. Гаррис сидел здесь, обеспокоенный отсутствием контакта с группой Галея. Он сидел, ощущая бешеный ритм жизни корабля: прилет и отлет челноков, возвращение групп с задания, отправление групп для выполнения определенных миссий. С каждым он обменивался парой слов.

Гаррис наполнил чашку кофе, получил по своей карточке пакетик сушеных фруктов, сунул его в карман и снова стал смотреть на экраны, где то и дело появлялись сообщения.

Кроме «Сантьяго» сейчас в полете было два корабля и еще два наготове, четыре имени на полетном табло. Это нормально. Обычная рутина.

Он прошел к экрану и прочел светящуюся под точкой надпись: «Флауэр». Он отпил кофе и стал ждать, как ждал все эти дни. С помощью терминала он вызвал библиотеку, откинулся на спинку кресла и через некоторое время понял, что прочел уже четыре страницы, даже не осознав, что же прочитал. Он поднял голову: на задание отправлялась следующая группа.

В комнату вошли два человека: Норт и Мэйги – люди из его группы. Гаррис подтянул ноги и предложил им сесть. Мэйги сел, а Норт прошел к экрану, чтобы оценить обстановку. Внезапно все изображения на экранах замерли: кто-то отключил систему информации. Гаррис вскочил, за ним Мэйги. Но вот изображение снова пришло в движение, только теперь расширился сектор обзора. От большой красной точки – корабля регулов – отделилась маленькая.

– Ну вот, – пробормотал Мэйги. В комнате повисла гнетущая тишина. Гаррис проглотил комок в горле. Красная точка направлялась не к планете, а к их кораблю, сюда.

На экране вспыхнули слова: ЗЕЛЕНЫЙ КОД.

– Просится на борт, – заметил Норт. Все они прекрасно знали кодовые знаки и сигналы. Значит, регулы летят сюда.

К горлу Гарриса подступила тошнота. Он выругался.

– Видимо, наши союзники снова хотят действовать сообща с нами, – сказал Норт.

– Эксперт-регул, – сказал Мэйги, – вот кто летит к нам. Это Эверсон сосватал нам регула.

Кох отпил из чашки сой – дань уважения к регулам – и обвел глазами комнату: делегация регулов и его люди. Старший регул сидел в своей тележке, молодые регулы устроились прямо на ковре за ним. Впрочем, при их коротких ногах не было большой разницы в том, сидят они или стоят. С его стороны присутствовали Дегас, Эверсон и два помощника. Со стороны первых двух он ждал полезных советов, а вторые два играли роль обыкновенных статистов для выравнивания численности. Один из них, правда, вел протокол совещания.

– Бай Кох, – почтительно сказал старший регул Сут. Его похожий на щель рот изобразил подобие улыбки. – Я очень рад, что мы собрались на переговоры после кризиса.

– Бай Сут, – Кох посмотрел на регула искоса, будучи не в силах поверить, что когда-то знал его – настолько тот изменился. Метаморфоза была разительной – и все же Сут еще не достиг размеров бай Шарн. – Мы рады, – продолжил Кох, – мы будем рады, – тут же поправился он, – если эта встреча окажется продуктивной. Примите наши добрые пожелания новому руководству регулов.

Ноздри дрогнули, улыбка сменилась шипением: эксперты утверждали, что это означает смех.

– Между нами было некоторое непонимание, расхождение. В частности, между нашими подчиненными…

– Вы говорите о нашем пропавшем челноке?

Глаза сверкнули. Нет, бай Сут говорил вовсе не об этом, однако одарил контр-адмирала новой улыбкой.