Угасший огонь

Дона Амелия замолчала. Старая Адриана распростилась и вышла на улицу. Солнце почти село, но его косые лучи еще освещали потемневшие, некогда белые стены каза-гранде Санта-Фе. Над грязными воротами на голубом карнизе дома стояла дата: «1852». Ей вспомнился капитан Томас… Год после сильной засухи, когда вся семья доны Адрианы умирала с голоду. А дона Амелия, еще совсем молодая девушка, приходила в их лачугу при сахароварне и раздавала беженцам еду. Вечерами звучал рояль. Прекрасная музыка доны Амелии, казалось, смягчала горе и страдания. Как давно это было! Сейчас Луис хочет отвезти ее в Рио. Она не могла видеть, как обнищало Санта-Фе. Виторино был не из тех людей, кого это трогало. Он не очень-то горевал, да и не способен был понять, что всему пришел конец, что семья, когда-то такая большая и богатая, скоро перестанет существовать. Ей нравились хозяева Санта-Фе. Чем больше говорили о сеу Луле, чем больше рассказывали о неграх, которых тут запарывали до смерти, тем чаще ей вспоминалось, как дона Амелия, такая красивая и молодая, приходила из каза-гранде, чтобы помочь ее семье, испытывавшей страшную нужду. Жозе Амаро тоже во многом виноват. Когда она подошла к дому мастера, было еще светло. Увидев возле дома постороннего человека, который беседовал с Жозе Амаро, она хотела было пройти мимо, но что-то подсказало ей, что нужно бы передать куме свой разговор с доной Амелией. Заметив Адриану, мастер крикнул жене:

— Синья, тут кума Адриана! Это верно, что вы уезжаете?

— Еще ничего не решено, кум, все это пока только разговоры.

Человек, стоявший с Жозе Амаро, сказал:

— Я тоже слышал. Сегодня сам капитан Виторино в Санта-Розе рассказывал об этом. Он хвастался, что сын хочет увезти семью в Рио. По словам капитана, все уже решено. Но сам Виторино ехать никуда не хочет и будет жить здесь до самой смерти. Доктор Жука даже пошутил: «Виторино, там, в Рио, вы могли бы сделать карьеру в политике». Старик стал поносить Жуку, а тот продолжал смеяться над капитаном Виторино. Должен сказать вам, сеньора, — у вашего старика действительно золотое сердце. Вот только зря он хвастает…

Дона Адриана зашла в дом поговорить с подругой. А Жозе Амаро продолжал беседу. Собеседником его был Тиаго. Слепой Торкуато сегодня после обеда проходил мимо и сообщил мастеру о том, что прибывают регулярные войска для расправы с капитаном Антонио Силвино, он слышал об этом в Санта-Рите. Тиаго этому не верил. Армия не унизится до того, чтобы заменить полицейских ищеек. Мастер Жозе Амаро напомнил о временах «кебра-килос». Когда регулярные войска брались за дело, они доводили его до конца. Тиаго, в свою очередь, сообщил ему о нападении капитана Силвино на торговца в Фигейросе. Капитан разозлился на него из-за фальшивой ассигнации и специально вернулся в Фигейрос, чтобы проучить как следует Кинку Наполеона. Все там было обращено в пепел. Человек этот плакал, как ребенок, но капитан не простил его. Дело в том, что негодяй прислал ему фальшивую бумажку в пятьсот милрейсов.

— Капитан — человек суровый, сеу мастер. С ним надо по справедливости. Если старик в Санта-Фе ослушается, ему будет худо.

— Это верно, Тиаго, и все же я думаю, что лучше, пожалуй, мне уйти. Потому что все хозяева энженьо заодно. Тут я получил от владельца Санта-Розы предложение — мне давали место в Итамбэ. Я наотрез отказался и сказал, что у меня есть приказ не уезжать. Я не стал говорить, от кого этот приказ, но старик отлично понял.

— Если велел капитан, вы должны остаться. Алипио говорит, что капитан Силвино настаивает на том, чтобы вы не уезжали. А старый Виторино разглагольствовал в Санта-Розе, что сам взялся за ваше дело. И при этом черт знает как ругал полковника «Лулу.

— Это все пустые разговоры. По правде говоря, мне здесь здорово осточертело. В один прекрасный день я сложу свое барахло и уйду. Мне не так уж долго осталось жить. Да и жена хочет переехать в район Паулисты, чтобы быть поближе к дочери. Уж если женщина чего-нибудь захочет, никто не может ей помешать.

Мимо них прошла старая Адриана.

— До свиданья, кум, я пошла. Луис должен вернуться из города, мне надо успеть приготовить ему обед.

Вечер наступил как-то сразу, и темнота окутала дорогу. Дона Адриана распростилась с кумой.

— Какая темь! Луна выйдет не раньше восьми.

На небе были видны звезды. Холодный ветер пронизывал дону Адриану, одетую в легкое ситцевое платье. Она шла и раздумывала о муже. Он уже успел разболтать в Санта-Розе об их отъезде. Все, конечно, были на его стороне. Как можно покинуть свою землю, знакомых и уехать за тридевять земель, оставив все, к чему привык? Но она не могла жить без сына. Слишком много ей пришлось пережить во время засухи 1877 года из-за мужа, из-за его ребяческих выходок. Теперь, когда снова рядом сын, взрослый человек с положением, горячо любящий мать, она его не оставит. Бог дал ей это утешение в старости.