Угасший огонь

Это был капитан Антонио Силвино, который приехал в Санта-Фе. Кангасейро оцепили дом, а негра Флорипеса связали, и он плакал от страха.

— Перестань выть, черномазый трус! — закричал на него капитан.

— Амелия, кто это там?

— Успокойтесь, полковник, это не лейтенант Маурисио. Велите зажечь в доме свет.

Сеу Лула распахнул парадную дверь, и дона Амелия зажгла лампу в гостиной. В комнату вошел капитан Антонио Силвино, вся грудь его была увешана медалями, на пальцах блестели кольца, в руках он держал карабин, за поясом торчал кинжал. Кабры остались в дверях.

— Ребята, постерегите-ка тут.

Капитан оглядел красивую гостиную, картины на стене, рояль, молчаливо стоявший в углу.

— У вас отличный дом, полковник.

Старик очнулся, он почувствовал опасность. Негр Флорипес продолжал хныкать.

— Велите этому негру заткнуться, или ему придется замолчать раз и навсегда.

— Капитан, прошу вас, не убивайте негра, — сказала дона Амелия.

— Сеньора, мы не занимаемся убийствами. Я не лейтенант Маурисио.

— Я знаю, капитан.

— Что такое, Амелия, что ему нужно?

— У меня есть имя, полковник. Я прибыл сюда, чтобы договориться по-хорошему.

Он уселся на софу, напротив рояля. Дона Оливия начала кричать.

— Что это там у вас?

— Ничего, капитан. Это больная сестра.

Некоторые кангасейро расселись на стульях в гостиной. Капитан заговорил:

— Полковник, итак, я уже сказал, что прибыл сюда договориться по-хорошему. Я не убиваю и не разоряю, как полицейские ищейки. Я только хочу, чтобы вы мне помогли. Я послал вам письмо с просьбой не трогать одного вашего арендатора. И вижу, что полковник прислушался к моим словам. Теперь вы можете забыть о Жозе Амаро. Того, кто заслуживает моего покровительства, я охраняю сам. Защищаю его острием кинжала и меткой пулей. К счастью, полковник это уже, видно, знает.

Сеу Лула слушал размеренную речь делового человека с черными усами и грубым лицом.

— Со мною пришли вот эти мальчики. Они ребята хорошие и никого не трогают. Сам я стреляю только в крайних случаях. Ведь враг есть враг.

Дона Амелия, бледная как полотно, спросила:

— Капитан, не желаете ли чего перекусить?

— Нет, благодарю вас, сеньора.

И, повернувшись к старику, добавил:

— Полковник, я знаю, что у вас много денег.

— У меня?

— Да, у вас, полковник, не надо скрывать.

— Капитан, в этом доме нет никаких богатств.

— А между тем, сеньора, мне известно, что есть. Я даже знаю, что у вас много золотых монет. Вот я и приехал получить их. Правда, у меня еще есть эти ребята, которые ждут вознаграждения.

— Капитан, у нас нет золота.

— Старик знает, где оно зарыто.

— Что?

— Как что?

Кангасейро рассмеялись.

— Старина, что вы на меня так уставились? Я пришел сюда договориться по-хорошему. Я человек воспитанный.

— Но, капитан…

— Сеньора, к пожилой женщине я всегда отношусь с уважением. Моя мать всегда мне говорила: «Относись с уважением к старым женщинам». Я разговариваю с полковником. А он будто и не слушает меня.

Сеу Лула с подавленным видом смотрел на капитана, как бы желая что-то сказать и не находя слов.

— Капитан, у меня ничего нет.

— А я знаю, что есть. В вашем доме есть золото. Мне совсем не хочется с вами ссориться. В Витории у одного хозяина энженьо тоже был клад, так мне пришлось применить силу. При первом же ударе кнута он, как миленький, все выложил.

— Капитан, я прошу вас ради пресвятой девы Марии, у нас нет золота.

— Сеньора, я уже сказал, что имею дело со стариком. Я никому не причиняю зла, но не люблю, чтобы меня обманывали.

— Что?

— Старина, не прикидывайтесь дурачком, со мной этот номер не пройдет. Я хочу получить золото.

— Капитан, я же сказала вам, что это наговоры.

— Сеньора, меня не так-то просто провести. Дона Инес, жена этого негодяя Кинки Наполеона, говорила то же самое, но я знал, что она меня обманывает. Из этого дома не выйду, пока не получу золота.

Старый Лула продолжал стоять неподвижно, безразличный к дерзким словам капитана. Дона Амелия ясно представила себе опасность, которой они подвергались. Ненем закрылась в спальне, дона Оливия кричала, обращаясь к старому Томасу:

— Иди к черту, старик!

Тогда капитан сказал:

— Ребята, в этом доме есть клад! Придется немного поработать! Годой, займись-ка хозяином!

Дона Амелия бросилась в ноги капитану:

— Ради пресвятой богородицы, не делайте этого.

— Забери старика, Годой.

Они схватили сеу Лулу. Старик задрожал, глаза его остекленели, и он, рухнув на пол, забился в судорогах. Кангасейро, столпившись вокруг, смотрели на припадок. Дона Амелия обняла мужа. Приступ не проходил. Кангасейро с мрачными лицами продолжали глядеть. Наконец капитан приказал:

— Ну-ка, давайте перероем здесь все.

Лежа на софе, хозяин энженьо тяжело дышал. Жена плакала возле него. Когда кабры перевернули в комнате все, что было возможно, с улицы послышался крик. Вошел капитан Виторино в сопровождении одного кангасейро.

— Капитан, этот старик требует пропустить его к вам, хочет что-то сказать.

— Кто вы такой, старина?

— Виторино Карнейро да Кунья, к вашим услугам.

— Что же вы от меня хотите?

— Чтобы вы уважали порядочных людей.

— Я здесь не для того, чтобы выслушивать всякий вздор и пустую болтовню.