Угль, пылающий огнем

Я приехал в Калмыкию из Ленинграда по приглашению двух калмыцких поэтов — Константина Эрендженова и Эренцена Лиджиева — переводить их стихи. Леонид Сангаев, сотрудник Калмыцкого НИИ языка, литературы и истории, через полгода сказал мне: «Зачем вы на все это тратите время, займитесь нашими сказками, их еще никто серьезно не переводил. До войны к нам приезжал Семен Липкин, перевел „Джангар“, теперь ваша очередь, сделайте книгу сказок, я продиктую вам подстрочники». В 1962 г. рукопись была готова, сдана, а летом 1964 г. моя первая книга — «Медноволосая девушка. Калмыцкие народные сказки» — вышла под грифом Калмыцкого НИИЯЛИ в редакции Восточной литературы издательства «Наука». Редактор Ирина Лазаревна Елевич сказала: вам повезло — вашей книгой мы открываем серию «Сказки и мифы народов Востока». Вскоре я принес книгу Липкину. (У него была статья в «Литгазете» — «Шах поэтов Рудаки». Я надписал книгу: «Шаху переводчиков Липкину».) В предисловии известный востоковед, калмыковед профессор Борис Клементьевич Пашков назвал меня его учеником. «Двадцать пять лет назад поэт Семен Липкин сделал блестящий перевод калмыцкого героического эпоса „Джангар“. Сегодня, используя богатый опыт Липкина, поэт Марк Ватагин сделал образцовый перевод калмыцких богатырских сказок. На русском языке сказка обрела форму, соответствующую оригиналу»[2].

В ту пору я увлекался переводом четверостиший Омара Хайяма, показал мастеру мои опыты, он принял их благосклонно, сказал: «Я тоже перевожу Хайяма». При этом заметил, что понимает по-таджикски. По поводу формы рубайи сказал: это у нас они стали четверостишиями, а там они двустишия с внутренней рифмой в первой строке, ну, например:

Мы при луне наедине Стояли, прислонясь к стене.

Липкину было тогда всего 53 года. Он кивнул на книжный шкаф с полками, полными книг его переводов, сказал иронически: «Вон сколько настрогал — 200 тысяч строк». И спросил меня: «Вы пишете стихи каждый день?» — «Нет, — сказал я, — не каждый». Он сказал: надо писать каждый день, чтобы не терять форму. И покрутил рукой, имитируя движение фехтовальщика. (Давид Кугультинов мне говорил: «У Липкина есть норма: 40 строк в день».)

Через год я встретился с Липкиным, он сказал: — «Я прочитал вашу книгу, вы удачно провели ваш корабль и, что хотели, сказали».

Потом я встречался с ним неоднократно. Он говорил, что следит за моей работой. О поэтах говорил доброжелательно, цитировал стихи наизусть, хвалил Кугультинова. Однако, при упоминании одного из имен, сказал: «С ним общаться не надо, он не талантлив».

Осенью 1974 г. я встретил его в ЦДЛ, когда отмечали 30-летие вхождения Тувы в состав России. Липкин тувинцев не переводил. Я в шутку сказал ему: что же это вы не переводили тувинских поэтов? Он ответил: а вы переводили? Я тогда подумал: «Добрейший человек, ставит меня рядом с собой! Я — да, переводил и много, и что с того? Это не событие. А его перевод — счастливый случай, праздник навсегда в жизни любого переводимого поэта».

В Киргизию я приехал также через четверть века после Липкина, после выхода первого издания «Манаса». Для меня оставались великие киргизские акыны во главе с Токтогулом (Токтогул, конечно, переводился и немало, но я перевел заново лучшие его песни). Книгу «Акыны» издал в Бишкеке в 1991 г., работал над ней 20 лет. Конечно, мне было легко: форма акынских песен на русском языке была найдена до меня — в работах В. Винникова, С. Липкина, Т. Стрешневой…

В течение многолетней жизни в Киргизии мне довелось составить несколько киргизских поэтических антологий. У Жака Превера есть стихотворение «Как нарисовать птицу». По аналогии с ним я придумал «Как составить переводную поэтическую антологию». Речь идет, разумеется, о поэзии Средней Азии и Кавказа: надо взять все переводы с этого языка Семена Липкина, и у вас получится прочный костяк, остов, на котором можно строить здание. Переводы Липкина — это то, на что можно опереться, что не подведет, задаст тон, покажет уровень, планку. А дальше — добавляйте переводы на свой вкус (более всего — свои переводы!).

Так я составил антологию киргизской поэзии «Голоса вершин» (М., 1975; На титуле — имя другого составителя, но достаточно глянуть в «Содержание…»). Так составил и антологию «Поэты Киргизии» для Малой серии «Библиотеки поэта». Она стояла в плане выпуска 1979 г.; рукопись в 1978 г. была готова, отредактирована, одобрена, и тут прогремел скандал с альманахом «Метрополь»[3], участником которого был и Липкин. Репрессии коснулись всех участников альманаха — они были вычернуты из издательских планов, готовые наборы были рассыпаны, а двое молодых писателей — Виктор Ерофеев и Евгений Попов, совсем недавно принятые в Союз писателей, — были из него выброшены. Цитата из постановления секретариата правления Союза писателей РСФСР: «…Секретариат правления СП РСФСР отзывает свое решение о приеме Е. Попова и В. Ерофеева в члены Союза писателей СССР…». Семен Липкин с женой, поэтессой Инной Лиснянской, в знак протеста сами вышли из Союза писателей.