Угли "Embers" (СИ)

— Я служил под командой Хозяина Огня Азулона. После его смерти… Вы покинули колонии в шесть лет? Тогда, возможно, вы не знаете, что для дворян существует обычай нанести официальный визит новому Хозяину Огня, чтобы заверить его в своей верности. — Он усмехнулся. — Так как верность моего брата не вызывала никаких сомнений, Хозяин Огня Озай не удосужился проследить за тем, чтобы я явился.

За этим скрывалось гораздо большее, Хьёдзин чувствовал это. «Не думаю, что мне нужно об этом знать».

И всё же, в рассказе Муши было опущено что-то, о чем ему необходимо было знать. Если его перегруженный мозг сможет понять, что именно.

— Вы похитили мальчика у его отца, — ровно сказала Амая.

А, да, именно это.

— В некотором смысле, да, — признал Муши и снова замолчал, но не в задумчивой паузе, когда человек подбирает свои следующие слова, а в полной боли минуте, когда человек переживает мучительное воспоминание. — Три года назад мой брат объявил Ли неудачником, опозорившим семью. С тех пор он путешествует со мной. Как бы ни было больно это говорить, но единственная причина, по которой моему брату не нравится, что Ли находится со мной, это то, что я противостою тем, кто хочет причинить мальчику вред.

Хьёдзин отпрянул.

— Его собственный отец?

— Власть наших дворян основана не только на происхождении, но и на покорении огня, — очень серьезно сказал Муши. — Большинство покорителей огня создают первые искры в четыре, максимум в пять лет. Шесть — уже очень поздно, — тихий вздох. — Ли не покорял огонь до восьми лет.

— Это плохо? — спросил Хьёдзин у Амаи. Может, по крови он и был из Народа Огня, но она знала о покорении элементов.

— Северное Племя Воды больше ценит происхождение, чем способность к покорению в политике, — сказала она с ноткой застарелой горечи. — Но, да, это плохо. Четыре года, Хьёдзин. Представь себе гордого человека, гордого покорителя огня, который пережил четыре года, пока стоящие у власти считали его наследника бесполезным. Четыре года перешептываний и завуалированных угроз от окружающих его придворных. — Она обхватила себя руками, словно ощутив порыв полярного ветра. — Я не первая женщина, сбежавшая из племени из-за политических игр. Сомневаюсь, что я стану последней. — С усилием опустив руки, она посмотрела на Муши. — Но если Ли наследник вашего брата…

— Есть другой ребенок.

— Ну, конечно, — горечь в голосе Амаи сменилась печалью. — Более сильный покоритель.

— Я бы не стал так утверждать, — задумчиво возразил Муши. — Покорение огня всегда давалось Ли тяжело. Он потратил годы, разучивая движения, которыми другие овладевали на лету. Только время, упорство и непрестанные тренировки позволили ему обрести его нынешние навыки, — Муши сделал паузу. — В стиле Созина.

Хьёдзин переводил взгляд с одного на другую, пока зеленые глаза играли в гляделки с синими. Было что-то, о чем они говорили друг другу без слов. Он не был уверен, что хочет это знать.

Амая хмыкнула.

— Я всё ещё не простила его за попытку убить меня.

— Я не прошу вас об этом, — серьезно сказал Муши и снова стал ждать.

Минуты тянулись, и, в конце концов, Амая вздохнула.

— Целитель. Он сможет выдавать себя за покорителя воды?

— В известной степени, — кивнул Айро. — Силу огня гораздо труднее вытягивать из горячей воды, но Ли умеет.

— Из горячей… — у Амаи отвисла челюсть. Синие глаза метнулись к ширме. — Он может это делать?

— Может, — улыбнулся Айро. — Он сам придумал этот трюк, когда в наших руках оказалась жизнь человека, но мы не смели выдать себя.

— Он придумал, — её голос сел от удивления. — Он знает?

— Я боялся рассказывать ему, — тихо признался Муши. — Заявление моего брата о том, что Ли неудачник, было очень… убедительным.

— Я не покоритель, — напомнил о себе Хьёдзин, пытаясь развеять повисшее в воздухе напряжение.

— Хьёдзин, — Амая помотала головой. — Это как если бы… как если бы я покорила воду в лаве. Она там есть, это возможно, но вот сделать это…

— Я боялся списывать все на пристрастные глаза любящего дяди, — обрадовался Муши. — Спасибо, что подтвердили мои догадки, леди Амая.

Пришла очередь Хьёдзина рассматривать ширму.

— Вы хотите сказать, что он гораздо сильнее, чем думает его отец.

— Сила не имеет здесь никакого значения, — твердо заявила Амая. — У Ли есть воображение, воля, упорство. — Её синие глаза практически горели. — Только один покоритель на сотню, нет, на тысячу, проявляет такую стойкость.

Муши улыбнулся.

— Вы, — сказала Амая, и в её голосе практически слышался смех, — вы хитрый, пронырливый, коварный старый покоритель огня.

Муши почти удалось сохранить невинный вид.

— Целитель-покоритель огня, — Амая расхохоталась. — Учить его будет интересно.

Хьёдзин проверил, чтобы убедиться, что он всё ещё сидит.

— Ты хочешь учить его?

— Если бы Лули споткнулась о кусок необработанного нефрита, брошенного в грязь, — насмешливо спросила Амая, — разве она не принесла бы его домой, не омыла и не проверила, что из него можно вырезать? — Целительница улыбнулась ему. — Ты опоздаешь.

«Ах, да».

— Ты уверена, что будешь?..

— В порядке, — твердо закончила Амая. — Спасибо за помощь, друг мой.