Углич

Нагие упивались властью, новыми назначениями в державные приказы, а главное — своим родством с государем всея Руси.

Но их торжество было не столь уж и продолжительным. Им так и не удалось оттеснить от трона Бориса Годунова. Прошло немного времени, как Ирина Годунова обвенчалось с младшим сыном царя, Федором Ивановичем.

Противостояние углицких князей с Годуновыми обострилось.

Неудача в Ливонской войне, свадьба Ивана Грозного на Марии Нагой и венчание царевича Федора на сестре Бориса Годунова значительно приблизили Углицкую трагедию.

Глава 7 ПОСЛЕДНИЕ ГОДЫ ИВАНА ГРОЗНОГО

В конце семидесятых годов шестнадцатого столетия, в Ливонии и расположенных близ Нарвы крепостях почти вовсе не осталось русских войск (кои были вынуждены уйти на защиту Великого Новгорода), вследствие чего эти крепости стали легкой добычей шведов.

Шведский воевода Делагарди подступил к Нарве, открыл по ней ожесточенный пушечный обстрел, предпринял многотысячный штурм и 9 сентября 1581 года овладел городом.

Старые русские крепости Ивангород, Ям и Копорье, как тыловые, не были подготовлены к обороне и не могли оказать серьезного сопротивления врагам.

Утрата Нарвы, как скажет историк, имела далеко идущие военные и экономические последствия. Россия утратила с трудом налаженное «нарвское плавание», кое обеспечивало стране прямые торговые отношения с Западной Европой.

Иван Грозный пошел на значительные уступки и Речи Посполитой, отдав ей все свои владения в Ливонии, включая крепость Юрьев.

Россия сохранила небольшой участок побережья Финского залива с устьем Невы.

Так закончилась 25-летняя Ливонская война, в кою оказались втянутыми крупнейшие государства Прибалтики. Первая попытка России прочно утвердиться на берегах Балтийского моря завершилась неудачей. Поражение в Ливонской войне поставило государство в исключительно трудное положение.

В этих условиях Иван Грозный окончательно утратил доверие к своим боярам и воеводам. Разрядный приказ[48] заявил, будто причиной неудач в Ливонской войне была измена воевод. О том же царь писал в грамотах к королю Стефану Баторию.

Опасаясь боярской измены, Грозный стал прикреплять к земским воеводам своих личных представителей из числа доверенных «дворовых» людей. Но результат оказался плачевным: доверенные люди либо были взяты в плен, либо и вовсе погибли.

Царь был растерян. Он медлил, колебался и, наконец, возобновил тайные переговоры с английским двором о… предоставлении ему убежища в Англии. Но всё тайное становится явным. Намерение Грозного получило широкую огласку не только в Москве, но и за рубежом.

«48 лет отроду царь тяжело занемог». Это случилось в его Александровой Слободе. Сюда были немешкотно вызваны самые именитые бояре, митрополит и некоторые архиереи.

Поняв, что ему уже не поправиться, Иван Грозный объявил, что «по себе на царство московское обрел сына своего старшего князя Ивана».

И тогда все взоры боярской среды обратились в сторону наследника. Многие отмечали популярность царевича Ивана, с именем коего связывались надежды к лучшему.

И всё же Грозный выздоровел, но доверие его к 27 летнему сыну заколебалось. К недоверию прибавился страх. Как напишет англичанин Горсей, «царь опасался за свою власть, полагая, что народ слишком хорошего мнения о его сыне».

К концу жизни Грозный много болел, в нем появились признаки дряхлости, тогда как его сын достиг «мужественной крепости» и, как «пирог, злобно дышал огнем своей ярости на врагов».

В войсках и народе говорили о том, что царевич неоднократно и настойчиво требовал у отца войск, дабы разгромить поляков под Псковом. Передавали, будто в запальчивости наследник заявил государю, что сам-то он предпочитает сокровищам доблесть: будь у него даже меньше, чем у отца, богатства, он мог бы опустошить мечом и огнем его владения и отнял бы у него большую часть царства.

И всё же в старшем сыне своем (до своей болезни) Иван Грозный готовил России второго себя: вместе с ним занимался важными делами, присутствовал в Думе, объезжал государство, вместе с ним и «сластолюбствовал, менял наложниц и губил людей, как бы для того, чтобы сын не мог стыдить отца, и Россия не могла ждать ничего лучшего от наследника». Иван Васильевич желал, чтобы сын во всем ему уподоблялся, и он многого достиг, особенно приучив наследника к прелюбодейству. Однако сын искренне страдал за Россию и желал сам ходить в челе войск, сражающихся в Ливонии.

А Иван Грозный по-прежнему казнил «изменных» бояр, коих он ненавидел с детства. Часто вспоминая о своем несчастном младенчестве, царь позднее напишет: