Углём и атомом

– Или «да?» – переспрашивал себя и… так и не находил ответа. Азиатское начало в нем во весь рост вставало за то, что враг просто обязан кутаться в обманчивый туман дезинформации. И это же – все его «азиатское», неистребимым презрением к чужакам-гайдзинам секло этот туман в клочья, преследуя уверенностью:

«Белые варвары превысили лимит своих уловок!»

Сначала – заявление о потере «Осляби» во льдах…

Затем появление броненосца близ Курильских островов…

И вот теперь финт с подменой корабля на корабль… названия на название… «уязвимого» на «более сильного».

Вопрос – каким образом Рожественский сумел пройти незамеченным в акваториях Беринга мимо отряда капитана Миядзи, от которого так и не было никаких вестей, Хэйхатиро Того объяснял единственным образом: русские действительно проскочили малым (заявленным) количеством кораблей. Броненосцем и вспомогательным крейсером.

Мысль, что все дозорные вспомогательные суда, включая крейсер «Акаси», были уничтожены противником, не укладывалась в голове.

Еще одним аргументом в пользу «одинокого броненосца» было то, что по обыкновению жадные европейцы, скорей всего, не упустили бы случая уничтожить весь отряд Мису, введя в бой все свои корабли.

Как известно из донесения, «Суворов» не отстучал ни одной телеграммы возможному мателоту, не сделал ни одного внятного эфирного сообщения, за исключением слабых попыток забить передатчик «Ивате» работой своей телеграфной станции.

Адмирал еще раз пробежался глазами по дешифрованному тексту, выискивая то, что могло укрыться «за» и «между» лаконичных строчек доклада.

Контр-адмирал Мису охарактеризовал действия противника как «безупречные», по тактике… по маневрированию. И нет никакого сомнения, что Рожественский, спеша на соединение с порт-артурской эскадрой, намеренно провел бой в высоких темпах.

Едва добившись положительных результатов, поиграв в благородство, тем более завидев появившиеся на востоке подозрительные дымы (всего лишь судно телеграфного обеспечения, связующее «Ивате» с берегом), столь же быстро покинул место боестолкновения.

Существование еще какого-либо боевого корабля у Рожественского было неочевидным.

«И все же, и все же!»

Командующий Объединенным флотом Японии адмирал Хэйхатиро Того как флотоводец гением не был. Да и ворочать по морю железными водоплавающими утюгами – это не с катаной «танцевать».

Есть классика морского боя, изученная еще двадцатипятилетним кадетом в Королевских морских учебных заведениях[39]– традиционная линейная, с «изысками» в виде «кроссинга». И есть тоннажи, бронепробиваемость (или бронеустойсчивость), общие веса залпов, которые и решали, у кого «кулаки» больше.

Потому осторожный Того не особо спешил вступать в опасное противоборство – как с равными, так тем более с превосходящими силами противника. Предпочтя в самом начале войны атаковать корабли на рейде миноносцами. Внезапно и ночью. Пусть белые варвары сколько угодно кричат о вероломстве.

Или выставить против одиночки-бронепалубника целую боевую свору во главе с броненосным крейсером.

Видимо, считая, что они-де (японцы) страна маленькая, против большой европейской державы им можно. Да и в военную ментальность Азии (как и всего человечества – будем честными) такая тактика вполне вписывается.

Тут еще, кстати, к массо-кораблям надо добавить выучку экипажей, достоинства-недостатки снарядов и прочие не менее важные факторы. Однако крупных броненосных морских сражений фактически еще не случилось, а в тех стычках, что происходили, комендоры обеих сторон показали примерно одинаковую меткость.

В общем… у японского адмирала были все основания опасаться добавления к порт-артурской эскадре еще одного корабля линии… особенно по результатам боя у Хоккайдо.

Особенно если окажется, что у Рожественского припасены еще какие-нибудь неожиданности.

И виделось самое простое решение – собрать все силы в кулак у Порт-Артура.

Перевести Камимуру с его броненосными крейсерами в Желтое море, оставив на коммуникационных линиях лишь легкую завесу из бронепалубников.

Тем более что во Владивостоке остались всего две достойные боевые единицы – крейсера «Громобой» и «Россия».

«Рюрик» болтается где-то у берегов Камчатки, а бронепалубный «Богатырь» все еще в доке и простоит там, по донесениям шпионов, еще долго.

Пока же Хэйхатиро Того не торопился, продолжая собирать информацию, рассматривая меняющийся расклад сил.

На пути Рожественского были разбросаны различные суда, вплоть до рыбацких шхун, дабы отследить и установить состав русского отряда.

Озабоченный Токио (непосредственное распоряжение микадо и Министерства флота) направил командующему циркуляр с требованием не допустить появления на восточных торговых коммуникациях Японской империи русских кораблей, могущих совершать рейдовые операции с задержанием и захватом коммерческих судов, следующих в порты метрополии.

Однако штаб Того полагал, что, спеша к Ляодуну, Рожественскому будет не до того.