Угодный богу

– Конечно. Я знал, что миролюбивые служители Амона всегда жаждут людской крови. Вы – лгуны и льстецы! Вспомни, мудрейший, какую подлость вы замыслили в ту пору, когда еще верховным жрецом был Такенс. Я ничего не забыл, но хотел простить причиненное мне зло, да, видно, вы сами не желаете этого.

– О божественный! – Куш почувствовал, что его колени подгибаются.

– Я в любой миг могу отдать распоряжение изгнать тебя из храма, и ты последуешь за Такенсом.

– О нет!

– Но у тебя есть выбор. Отдай часть своих сокровищ и пришли сюда Асахадона, чтобы он мог все пересчитать и сопроводить золото в строящийся город.

– О фараон! – верховный был готов пасть на колени, и Амонхотеп уже не мог на это смотреть, он отвернулся, слегка прикрыв глаза рукой, и поспешно сказал:

– Ступай и пришли мне пять тысяч дебенов золота.

Куш остолбенел окончательно. Он подозревал, что сумма будет несоразмеримо больше. Пять тысяч для сокровищниц Амона не были серьезной потерей. Фараон был прав: все подвалы и подземелья заполняли драгоценности. Куш с трудом удержался от возгласа ликования, быстро состроил страдальческую гримасу и, съежившись, засеменил к выходу.

От Амонхотепа же не ускользнула тень радости, промелькнувшая на лице верховного. Это только подтвердило его предположение о несметных сокровищах храмов, и он отлично понимал, что настоящая власть заключена в богатстве, и она пока еще не в его руках.

В его воображении зрел план. Он почему-то представил себя стоящим посреди темного очень просторного помещения, внутрь которого извне били тонкие и яркие солнечные лучи. Амонхотеп пошел между ними вперед, и их острые нити мелькали по его лицу, плечам, ногам. Он шел туда, где все лучи пересекались, образуя переплетения, подобные паутине. Фараон вступил в самый их центр, и в тот же миг силуэт его вспыхнул, охваченный со всех сторон потоками направленных на него солнечных стрел. От обилия жесткого света Амонхотеп закрыл глаза, но в тот же момент низкий голос, двигающийся ему навстречу, заставил его раскрыть веки и вглядеться в темное пространство. Но темноты уже не было. Все вокруг источало свет, его столбы били отовсюду, воздух горел, он был прозрачен и вязок. И в нем грохотал знакомый фараону голос: «Амонхотеп! Ты сделаешь то, за чем пришел в этот мир! Не останавливайся, иди вперед». И он сделал шаг, выпав из потока солнечных пересечений. Но увидел перед собой не темноту, а прекрасный храм так, как если бы смотрел на него сверху, с высокой горы. Вдалеке виднелись жилые постройки, и фараон догадался, что перед ним Уасет. В столице Египта возвышался новый храм. И к нему тянулась длинная вереница людей с опущенными, поблескивающими на солнце бритыми головами; каждый влачил какую-то тяжелую ношу, это было золото, драгоценные камни, серебро… Люди понуро брели, едва переставляя ноги, словно кто-то невидимый с бичом заставлял их двигаться к новому храму. Это были жрецы. И они сами отдавали свои богатства.

Амонхотеп очнулся и понял, что сидит на стуле в своем павильоне. Но ощущение реальности только что увиденного долго не покидало его.

Нижний Египет.

А в тот миг, когда в Уасете фараон слышал странный рокочущий голос, в Нижнем Египте маленькая Маабитури играла с другими детьми и неожиданно остановилась.

– Теперь он знает все, – сказала она, ни к кому не обращаясь.

– Догоняй! Чего ты там встала? – закричали мальчишки.

– Он узнал волю бога! – попыталась объясниться Мааби, но дети подняли ее на смех, обзывая глупышкой и дурой и водя вокруг нее хороводы.

– Она больная, чего с нее взять? – громче всех кричал самый маленький чумазый мальчуган со сбитыми коленками.

– С ней даже играть нельзя. Она бегать не умеет!

– Глупая Мааби!

– Дурочка!

– Пойди в тень, полегчает! – надрывался мальчишка со сбитыми коленками.

Маабитури, будто не замечая обидных слов, что-то говорила им, и сквозь громкий гомон прорывались ее отдельные фразы:

– Это правда!.. Он слышал… Новая жизнь!.. Скажите родителям… Наш бог…

Но тут кто-то подскочил к ней и ударил ее по щеке. Мааби не видела, кто это сделал, но неожиданная боль переполнила вдруг ее терпение, и она разрыдалась, пряча в ладонях горящее от обиды лицо. Дети хохотали так звонко, что взрослым не было слышно, как плачет девочка, способная знать о происходящем в это время с фараоном в уасетской резиденции.

Египет. Уасет.