Угол для дерзкого принца

– А брат… – вспомнив Мартиса, осторожно осведомилась я, – он знает?

– Он в лазарете, мы только оттуда. – Губы Ленси горько дрогнули. – Мартис пострадал сильнее всех. Оказывается, он вел какие-то дела с герцогом и почему-то ему задолжал. Не знаю, как такое случилось, ведь у него много денег… И непонятно, зачем я понадобилась герцогу, но его еще допрашивают…

– Не переживай, девочка. – Матушка смотрела на мою подругу так нежно и заботливо, что без слов было ясно: невзирая на обретенное с Эстом счастье, сейчас в душе Ленси кровоточит свежая рана. – Цитадель со всем разберется и всем поможет. Не верится мне, что Селонте вдруг изменил своим правилам, о нем все отзываются как о справедливом и честном человеке. Потому он и достиг многого.

И лишь в этот момент я сделала для себя новое открытие, наполнившее гордостью за цитадель. Раз удачей в делах мог похвастать лишь порядочный и честный человек, значит, ее раздачей занимались именно мы, магистры и магистрессы. И зря, в таком случае, Селонте думал, будто никто не следит ни за ним, ни за его делами.

– Наконец ты нашла подругу по себе, – проводив повеселевшую Ленси, задумчиво заметила матушка. – Это очень большая редкость. Многие неодаренные женщины ищут в дружбе выгоду либо, наоборот, подобострастие. Но давай займемся платьем.

– Чем оно необычно? – За то время, пока тут была Аленсия, я успела сообразить, что матушка никогда не стала бы столько лет так бережно хранить обычное платье.

– Его сшила Модена. – Матушка улыбнулась с чуть заметной грустинкой: – Ты изменилась за эти полгода. Прежде ты его вначале рассмотрела бы.

Вот теперь мне все стало ясно. Простых вещей моя наставница не делает, и хотя в основном работает с камнями и металлами, иногда, для друзей, создает совершенно неожиданные вещи. Неброские, но уникальные.

Поэтому особой красоты от платья я не ожидала заранее, и когда матушка легким движением пальца сдернула с манекена чехол, сперва похвалила себя за сообразительность. Но, обойдя вокруг манекена один раз, задумалась и побрела во второй, с каждой секундой все сильнее проникаясь задумкой магистрессы и точностью исполнения. Сказать, что платье простое, значило не сказать ничего.

Оно было – и его как бы не было. Тонкий, как паутина, но ни грана не прозрачный матовый шелк того холодного белого цвета, от взгляда на который по спине струится несуществующий морозный сквознячок, так плотно облегал верхнюю часть манекена, что казался тяжелым. И лишь переведя взгляд на обнимавшую бедра юбку, которая, незаметно расширяясь книзу, продолжалась многослойным летящим подолом, осознала, насколько невесомо это безукоризненно сидевшее на манекене чудо.

И нужно обладать такой же тонкой, идеальной фигуркой, чтобы решиться его надеть.

А моя матушка – среднего роста и довольно сдобная на вид и всегда была такой, по утверждению отца, обожавшего сидеть с ней в обнимку, независимо от того, чем он занимался: диктовал секретарям описания найденных картин или любовался закатом. «Видимо, потому матушка и не решилась надеть это чудо», – догадалась я и огорченно вздохнула, невольно оглянувшись на нее.

И сразу заметила лукавую улыбку и сияющие в глазах смешинки.

– Ну и кого ты сейчас пожалела? Себя или меня? – в ответ на мой вздох осведомилась она. – Можешь не отвечать, во всех случаях ты ошиблась. Это платье на любой девушке будет выглядеть так же безупречно, но и это не все его секреты. Чтобы узнать, насколько ты влюблена, счастлива и уверена в желании выйти замуж, его нужно надеть. Готова?

Глава шестнадцатая

Увидеться с Рендом до ритуала мне не позволила свита.

Безусловно, я легко ушла бы ото всех и никакие запреты меня не остановили, но и сама отлично понимала, что мгновенно испорчу таким поступком подготовленное цитаделью действо.

Райвенд уже должен был выехать из дворца в открытой карете, украшенной шелковыми лентами и цветочными гирляндами. Его сопровождала кавалькада знатных лордов на конях, везущих королевские вымпелы и стяги.

А со мной была свита из шести магинь, и привезти их к храму я должна сама. Как тайком сообщила входившая в мой эскорт Альмисса, это нововведение придумал Стай, непреклонно изменив прежнее правило.

– Пусть все остальные невесты едут к храму в ящиках с оконцами по переулкам и мосткам, ничего не имею против, – высказался он с неожиданной резкостью, – а Гина прибудет на своем щите. И красиво, и никому не придет в голову устроить ей по дороге засаду. Хотя мы, разумеется, всех потом переловим, но церемония уже будет испорчена.

И вот эта новость, да еще куда-то исчезнувшая в разгар подготовки матушка, убедили меня в необходимости неуклонно придерживаться плана учителя. Если я хочу, конечно, потом вспоминать счастливые моменты свадьбы, а не рожи дураков, не сумевших верно оценить силу тех, с кем пытаются воевать.