Угол для дерзкого принца

Сотни подобных наставлений целыми днями сыпались на меня перезрелыми сливами, а мне все никак не хватало дерзости сообщить, что я – вовсе не все девушки. Я такая, как есть, и не хочу быть чьей-либо копией. И не собираюсь предавать свои интересы ради одобрения самоуверенных, но недалеких зазнаек, точно знающих, сколько стоит локоть бархата, но представления не имеющих о цене простого хлеба, не говоря уже о жизни загнанных в города селян Харгедора.

И вот о них нам и нужно думать сейчас. Ведь вместе с замком к нам перейдет и титул, и обязанности правителя целой долины, как выяснил Ренд, изучая приложенное к картинке пояснение, пока я переписывалась с Альми.

– Прости, Ансельз, – твердо перебила я, – но платье я возьму дома. А о том, какой это день, и так никогда не забуду, и вовсе не из-за одежды, в которой буду стоять перед жрецом. И если нужно, чтобы обряд провели в Истграде, пусть будет так. Но он должен быть скромным и коротким. На Харгедоре трудные времена, во многих домах горе, смеяться и танцевать, зная об этом, я все равно не смогу. Извини.

– Надеюсь, – пристально вглядывался в глаза верховного магистра Ренд, – цитадели моя пышная свадьба нужна ради особых целей?

– Если нам понадобится что-либо «для особых целей», – беззлобно огрызнулся Ансельз, – мы сумеем устроить любой спектакль. А сегодня просто хотели порадовать Элгинию, и теперь я несказанно горд за нее. За короткое время она сумела вырваться из плена надуманных обывательских понятий, правил и устойчивых стереотипов, поднявшись на несколько ступеней по лестнице самосовершенствования и мастерства. И это радует нас искренне и неподдельно. А праздник уже готовят, и мы постараемся учесть пожелания невесты. Идите в Горензо… ты же не захочешь отпустить ее одну?

Разумеется, о подобном Ренд и помыслить не мог. Он теперь везде ходил со мной в обнимку или хотя бы держал за руку, как ребенка. И если никого не было поблизости, старался сорвать хоть мимолетный поцелуй. Сияя при этом таким счастьем, что мне даже страшно становилось. Лишь саднило душу горечью понимание, что этот свет я могла бы лицезреть в его замечательных глазах уже не один год, если хоть кто-то намекнул на такую возможность.

И если бы я еще смогла заставить себя поверить тому намеку.

Дома нас встретила странная тишина, словно все покинули замок или находятся где-то в другом месте, где происходит нечто более интересное, чем мое возвращение. Создать несколько мелких стремительных поисковых сквознячков было делом десяти секунд, а потом я просто вела жениха туда, где мои поисковики нашли небольшую толпу народа. В просторное помещение первого этажа, служившее нам прихожей, приемной, а при надобности – даже танцевальным залом.

Возможно, мы добрались бы туда минуты за две, а если бы я пожелала создать сферу, то и намного быстрее. Но оба справедливо подозревали, что вскоре нас разлучит подготовка к обряду, и спешить никто не хотел.

А когда мы наконец оказались на верхней площадке лестницы и я рассмотрела, как дружно и сноровисто слуги таскают в дом многочисленные ящики, свертки и корзины глубокого черного цвета, в сердце вспыхнула жаркая, как солнце, радость.

Не тратя ни мгновения на преодоление ступеней, стремительно перенесла нас лианой через перила и поставила на пол приемного зала.

– Темные силы! – отшатнувшись, ругнулся обычно невозмутимый дворецкий, дружно взвизгнули перепуганные горничные.

Но я уже мчалась к дверям, точно зная, кого увижу на крыльце.

– Гинни!!! – Сбрасывая прямо на пол меховую шапку и куртку, ко мне торопливо бежал отец.

Подхватил на руки, прижал к роскошной русой бороде, лопатой спускавшейся на грудь, кольнул запутавшимися в ней льдинками и поставил на ноги, передавая в руки матери. Она внимательно изучила мое лицо, заглянула в глаза и, облегченно вздохнув, прижала к себе, щекоча мне нос пышным мехом капюшона.

Матушка слышала самые сильные человеческие эмоции, а потому обычно была весьма немногословна и даже казалась незнакомцам несколько отстраненной и безразличной. Но сама никогда никому не объясняла, и нам не позволяла, простую истину. У нее просто нет нужды в пространных рассуждениях. Тем, кто лгал или был ей безразличен, отвечать не стоило, а интересным собеседникам мать предпочитала внимать молча, жадно впитывая чужую мудрость.

– Как я рада! – шепнула она еле слышно и оглянулась, выскальзывая из моих объятий.

Впрочем, я и не держала, мне хватало одного осознания, что они уже дома и теперь будут сидеть рядом за обеденным столом и слушать меня так участливо, как, кроме них, умела только Манефа. И, конечно, Альми.

– Рады видеть вас в нашем доме, ваше высочество, – учтиво склонил голову отец и сбросил на руки лакею куртку и пояс с оружием. – Надеюсь, вы почтите своим присутствием нашу трапезу…

– Лорд Хаверд, – твердо произнес Райвенд, открыто глядя ему в глаза, – сегодня ваша дочь дала согласие стать моей женой. Надеюсь, вы не будете препятствовать ее выбору.

– А если буду? – заинтересованно прищурился тот. – Как тогда поступит ваше высочество? Отправится искать другую невесту?