Угол отражения (сборник)

Какие нужны слова,
чтоб описать страну,
где встретились два льва
и стали вести войну.

И каждый неправым был,

и каждый правду сказал,
и первый лев победил,
и лев второй убежал.

Там буйно цвели цветы,

львы долго рычали в них.
Трудно ждать правоты,
где места нет для двоих.

Вот раскололась земля.

Там теперь – острова.
Начали жизнь с нуля
два одиноких льва.

А солнце осталось одно,

как раньше, цветы цвели,
и все хорошо бы, но…
сказка была – о любви.

1996 г.

Баллада об одиночестве

Растил в огороде одни сорняки,

играл на рояле в четыре руки.

Джеймс Ривз

Играл артист на рояле,
да в две руки.
Будто не дописали
одной строки.

Не пустотой – тишиною

звучащий зал.
Вздохнул оркестр за спиной и
что-то сказал.

Будто не весь под своды

звук долетел.
Крыльями брать аккорды
кто бы сумел?

Крыльев не видно в зале,

не слышен крен.
Артист давил на педали
и на рефрен.

Шестикрылы ль писали

песню тоски
на два крыла, три педали,
и две руки?

Оглянулся несмело –

аплодисменты вдруг?
Душа разве так летела
с четверки рук…

2011 г.

«В окно смотрела ветка…»

В окно смотрела ветка. Я
прониклась ветки песней тайной.
Меня вернул из забытья
звонок, звонок, звонок трамвайный.

Зачем? Я думать о своем,

влюбившись в лампу, долго буду.
О том, как мы осенним днем
ушли вдвоем в души Бермуды.

Глядит в Бермуды та звезда,

что в омут для чертей не светит,
живут в Бермудах иногда
мечты, и чувства, и столетья.

Вот вечер рано настает,

я ноги пледом укрываю.
Ветка неслышимо поет
звонкам, звонкам, звонкам трамвая.

2012 г.

«Хоть пять томов симфоний напиши…»

Хоть пять томов симфоний напиши,
услышит ли в миру рожденный:
так любит не имеющий души –
восторженно и отрешено.

А может быть, внимая не спеша,

я постараюсь рассуждать иначе:
что любит так сама душа. Душа
не любит, не страдает и не плачет.

2014 г.

Часть 3. Песни дорог

Эмигрантское

Мы не увидимся больше, Наташа.
Оставь мне на память что-нибудь наше.
что-нибудь самое-самое наше,
что-то давнишнее, что-то тогдашнее.
Не веришь, что мы не увидимся больше?
Ты вспомнишь, конечно, и в Вене, и в Польше,
Но, если вернешься, как только дашь руку,
увидишь, что мы потеряли друг друга.
Мне предстоит понимать долго
все, отчего сейчас вою волком.
пойму ли когда-нибудь твой тепловоз,
и запах, и звук пролетевших колес?
Оставь мне на память что-нибудь наше –
футляр для очков зеленый вчерашний.
А впрочем, не надо – что взято судьбой,
пускай навсегда уезжает с тобой.

1990 г.

«Все призрачнее осень, день короче…»