Угольная крошка

Он нашел их у старой бытовки. Махнул им рукой и крикнул. Один из шахтеров – он узнал его по желтой каске – подошел к нему.

– Надо выходить?

– Немедленно. Бери полисмена и… – он огляделся, но не увидел белой каски, которую посетители шахты надевают, чтобы было видно, что они посетители. – А где он?

– Они с Маленьким Йоном пошли глянуть старые выработки. Жалко парня. Он был так уверен, что найдет следы девочки. Но этот Ульсен, наверное, все же не был идиотом. Кто в здравом уме потащит сюда ребенка?

Начальник смены пожал плечами. Его больше заботило, как поскорее вывести всех наружу.

– Давно они ушли?

– Нет, может, минут пять. Но этот синекасочный, он же медленно ходит. Вряд ли они успели далеко уйти.

– Беги за ними. Одна нога здесь, другая там. Надо выбираться.

Мурашки пробежали по спине начальника смены. Ему не нравились звуки горы, очень не нравились. Но не успел шахтер исчезнуть в тени бытовки, как появился другой: склонив голову он стремительно приближался коньковым шагом. Тоже в желтой каске.

– Нужно выбираться. Немедленно!

Внезапно прямо рядом с ними раздался грохот, и со стороны обвалившегося бокового тоннеля повалили густые клубы пыли.

Видимость резко упала до нескольких метров. Начальник смены различил бегущую навстречу фигуру. Другая фигура пробежала мимо бытовки в глубь горы. Он схватил за руку того, кто был поближе.

– Всех известили? Уже бегут назад в Седьмую шахту?

И услышал в ответ:

– Да, я видел, как кто-то пошел туда, где исчез синекасочник. А что, кто-то из начальства тоже спустился сюда? Кто бы то ни был, я крикнул ему вслед. Он в курсе.

Один за другим они кубарем вывалились из узкого лаза в тоннель Седьмой шахты. Лица, защитные очки и одежда были густо перемазаны угольной пылью. Сорвав с себя черные от пыли респираторы, они жадно хватали ртом воздух. Горный мастер стоял наготове у джипа. Он пересчитал их. Огляделся и пересчитал по новой.

– А где полицейский?

– Он на подходе. Маленький Йон пошел его предупредить. Они уже выходят.

– Но Маленький Йон, вон он стоит.

– Но я видел собственными глазами… в глубине квершлага за бытовкой… кто-то явно пошел за полисменом. Еще я видел кого-то в белой каске… – начальник смены растерянно обвел взглядом присутствующих.

– В старую шахту никто из руководства не заходил, – откликнулся горный мастер. – И все, кого я послал внутрь, уже вернулись. Все, кроме Кнута Фьеля, – добавил он и почувствовал, как у него засосало под ложечкой.

– Но… кто же тогда пошел за полисменом? – спросил начальник смены. Нехорошее предчувствие морозом пробежало по телу.

Больше они ничего сказать не успели. В тот же миг свод по всей длине старого тоннеля обрушился. Бревна, которые недавно вбили для поддержания крепи, переломало словно спички. Грохот был оглушающим, огромные клубы угольной пыли вырвались из проема старой шахты. Эхо прокатилось по тоннелям, квершлагам и штрекам вплоть до главной штольни. А потом стало тихо. Путь в старую шахту отныне был закрыт навеки.

Когда случился обвал, Кнут лежал в одном из старых тоннелей рядом с квершлагом. Преодолевая клаустрофобию, он забрался туда, чтобы убедиться, что Эллы Ульсен там не было. Боковые тоннели были короткими, всего несколько десятком метров. У Кнута не заняло много времени установить, что все они были пусты. Нигде не обнаружилось маленького мертвого тельца. А значит, не придется сообщать матери ужасную весть. Осталось осмотреть всего один.

Он не мог покинуть шахту, пока самолично не удостоверится, что девочки там нет. Даже несмотря на то, что из-за бытовки показалась фигура и крикнула, что надо выходить. Конец штрека наверняка был уже близко. Несколько секунд не сыграют особой роли.

Тоннель впереди уперся в стену. Этот тоже был пуст. Но Кнут не успел выйти, как воздух наполнили своеобразный гул и облака черной пыли, а затем гору сотрясло несколько ударов, будто взрывы бомб. Он ухватился руками за каску, но не смог защитить уши, вжался головой в пол, не обращая внимание на острые камни, впившиеся в лицо. Но вот все закончилось.

Там, где он лежал, обрушения не случилось. Однако из-за пыли рассмотреть что-либо было совершенно невозможно, даже в свете налобного фонаря. Кнут пополз назад, работая бедрами и локтями, и сумел протиснуться обратно в квершлаг. Здесь он смог встать на колени. Но ему нечем было дышать. В отчаянии он рванул шейный платок, попытался расстегнуть верхние пуговицы комбинезона.

Чья-та рука легла на его плечо, чья-то пятерня ослабила ремни респиратора. Кнут рывками выдыхал пыльный воздух, пока его не стошнило черной слизью. Ни разу за всю свою взрослую жизнь он не чувствовал такого облегчения. На глазах выступили слезы. Ему хотелось обнять дождавшегося его шахтера. Но он не видел, кто это был. Каска его спасителя была низко надвинута, а нижнюю часть лица закрывала новенькая пылевая маска, такую же он протянул Кнуту.