Уголок весёлого архивариуса - 1 (60-е годы)

Если драгоценный камень упадет в грязь, он сохранит свою ценность, а если пыль поднимется к небесам, она по-прежнему останется ничтожной.

Саади

Не доверять друзьям — позорнее, чем быть обманутым ими.

Ларошфуко

Листая старые журналы

В наши дни мы то и дело читаем статьи и целые книги о смельчаках, переплывающих вплавь бурные проливы или на плоту целые океаны… А для мещан в царской России героическим подвигом казалась «робинзонада» некоего господина Воробьева, о которой рассказали своим читателям многие газеты и журналы в 1913 году. В детском журнале «Задушевное слово» заметка так и была озаглавлена «Волжский Робинзон».

«Житель города Самары Воробьев переехал на один волжский островок, чтобы осмотреть там дрова, которые ему надо было купить. Доставив Воробьева на остров, перевозчики уехали. Между тем торговая фирма, которой принадлежат дрова, забыла прислать лодку за Воробьевым. Он провел на пустынном острове два дня, отрезанный от всего мира и измученный голодом. К счастью, в последний раз исследуя остров, Воробьев нашел вдруг мужика, который согласился за 3 рубля переплыть Волгу, пойти в Самару и прислать лодку. Крестьянин оказался хорошим пловцом, и Воробьев был спасен».

Конечно, в наши дни сравнивать хилого растяпу Воробьева с изобретательным и отважным Робинзоном Крузо даже в шутку нельзя!

В. А.

№ 9

Друзья мои, читатели!

По подсчетам юных математиков из гор. Головоломска за 27 лет моей беспорочной службы в «Костре» я вдохнул 27634 килограмма архивной пыли, а выдохнул обратно только не многим более 27 с половиною тонн. Но если архивариус знает, что труды его не пропадают даром, что его открытия приносят радость читателям, архивная пыль не вредит архивариусову здоровью.

Но, увы, на 99 веселых архивариусов обязательно приходится 1 печальный… До сих пор мне не случалось встретиться с моим печальным коллегой. Такая встреча произошла только недавно.

Я прогуливался на своем архивном автомобиле по страницам подготовленного в печать номера «Костра», как вдруг резкий гудок встречной машины зоставил меня затормозить. «Милости прошу в мой уголок», — сказал я. «Мгм», — сказал Печальный Архивариус. «Отчего вы так печальны?» — спросил я. «Гмг», — сказал Печальный Архивариус.

Так, слово за слово, мой коллега рассказал мне все. Оказывается, его специальность — старые классные журналы и ученические дневники. Дурные отметки, замечания, приглашения родителей в школу…

— Что делать с тяжким грузом, накопленным за годы работы? Может быть, вы уделите мне половину своего уголка в «Костре»? — робко спросил у меня печальный собрат. — Пусть будет «Пол-уголка Веселого Архивариуса» и «Пол-уголка Печального Архивариуса».

— Нет, нет, — воскликнул я, рискуя показаться негостеприимным. — Все ваши сведения — замечательный материал для…

И я показал ему дорогу на последнюю страницу журнала.

Ребята из школы КОС-ти ТЕРкина оформляли сатирическую стенгазету, как вдруг на 64-ой странице журнала раздалось автомобильное «Би-ип!».

— Друзья! — сказал Печальный Архивариус. — Не нужен ли вам материал для сатирических рисунков, заметок, стихов и т. д. и т. п..?

— Участники Конкурса Юнкоров, — ответили стен-газетчики, — прислали нам очень много сатирических рисунков, заметок, стихов, а также и т. д. и т. п. Не хотите ли взглянуть?

Печальный Архивариус взглянул и… впервые в жизни развеселился.

— А ваши материалы мы тоже с удовольствием возьмем, чтобы хорошенько пропесочить тех, кто был виновником их возникновения, — добавили ребята.

И Печальный Архивариус уехал из «Костра» совсем веселый.

Скромность учёного

Знаменитый французский ученый XVI века Дюваль никогда не искал ни славы, ни богатства, ни власти. Поэтому он не очень обрадовался, когда король Франциск I приблизил его ко двору и даже назначил хранителем собственной Королевской библиотеки. С этих пор все невежды-придворные стали приставать к Дювалю с вопросами, один глупее другого.

Поначалу ученый старался, как мог, удовлетворить каждого, но однажды, когда ему задали особенно нелепый вопрос, он просто ответил:

— Я не знаю.

— Однако король, — ехидно заметил один из придворных, — платит вам такие большие деньги совсем не за то, чтобы вы, господин Дюваль, говорили: «Я не знаю».