Угроза для жизни

Зароков оказался в ловушке. Прямо напротив него ходила ходуном необъятная тетка с ярко накрашенным ртом. От нее, как от русской печи, пыхало жаром, вся она колыхалась как тесто и из глубокого декольте, небрежно зашторенного по бокам обшлагами легкого плаща, как из печных же глубин, норовили выскочить две огромные сдобные булки. Тетка игриво смотрела сверху вниз на Зарокова, отчаянно и дробно топая по асфальту, словно ей нестерпимо жгло подошвы. Зароков нервно сглотнул, разобрал, наконец, тесемки авосек и снялся со скамейки, стараясь вонзиться в открывшийся на секунду просвет между скачущим черным женихом и ногастой свидетельницей в зовущих вверх колготках, бившей чечетку, но неожиданно оказался прямо напротив жаркой тетки. Она схватила его за руки, легко вздернув обе авоськи на уровень плеч, и повлекла его куда-то вбок. Зароков дергал руками, не чувствуя тяжести авосек, стараясь вырваться, но игривая дама цепко держала его за запястья своим ядовитым маникюром и дышала в лицо салатом и водкой. Зароков собрался с силами, неистово рванул в сторону и вывалился из беснующейся толпы на волю, свернув на дорожку, тянущуюся вдоль дома. Тетка испустила какой-то хищный разочарованный рык, но Зароков, не оборачиваясь, уже торопливо шел прочь, выбирая нужное направление между теснившимися домами.

Засунув продукты в голодный холодильник, Зароков тяжело опустился на кухонный табурет и только сейчас вспомнил, что забыл зайти в «культтовары», чтобы купить батареек. Он обозвал себя вслух старым ослом, полез в карман и, вытащив оттуда маленький фонарик, посветил себе на ладонь. Ладно, пока можно обойтись… В магазин, находившийся возле интерната, где только и можно было раздобыть нужные батарейки, идти не хотелось категорически.

На душе было гадко, в ушах, как назойливая мелодия, завывал давешний баян, и топотала каблуками по затылку игривая тетка. Куда же от этого спрятаться, думал Зароков, куда деваться от них от всех с их порядком, с их бессмысленными драками, бездарными свадьбами и никудышными браками, пустыми головами и холодными душами с запахом салата и водки? Где то место, где солнце светит не только на небе, где если кто-то и нужен кому-то, то только не в качестве зеркала для самолюбования? И есть ли такое место вообще? А если нет, то должен же быть какой-то способ, чтобы превратить этот мир из пустого холодильника, где ярко горит лампочка во что-то живое и теплое, где происходит что-нибудь интересное и нужное всем и каждому, и не придется платить за это непомерную и страшную цену. А если этого способа нет, значит, все становится бессмысленным…

Зароков машинально посмотрел в окно, чтобы солнечный свет смыл с души вязкую муть и увидел Купол. И понял, куда он сейчас пойдет.

Выйдя на лестницу, он подумал, что батарейки можно попросить купить Василису.

В парке было тихо и только дойдя до стелы с взмывающим в небо штурмовиком «Ил-2», он вспомнил о городских обормотах, которые сегодня отступали именно сюда от теснивших их «кирпичей». Он стал настороженно озираться, но все было тихо. В парке никого не было, даже бабушек с внучатами и молодых мам с колясками. Наверное, лоботрясы все-таки побывали тут уже и рассеялись, подгоняемые противником, а заодно распугали мирных граждан.

Зароков пересек парк по знакомой дорожке, затем свернул в кусты, найдя нужную тропинку, и подошел к ограде, представлявшей собой в этой части парка обыкновенный щелястый забор. Нырнув в заветную дыру, Зароков миновал замусоренный тупик с железными облупившимися гаражами, где стоял вечный запах мочи и выбрался, наконец, на шоссе.

Это была окраина, здесь пахло лесом, который вплотную подступал к Куполу, и где стояли, будто разглядывая этакую небывальщину, заброшенная приземистая церковь со своей сестрой – долговязой колокольней. Зароков пропустил проехавший мимо него контейнеровоз, перешел шоссе и направился к колокольне.

Несколько лет назад, когда он еще служил в этой части, церковь с колокольней были видны над забором, к которому был прибит вечный транспарант «На защите Отечества», символизируя совсем не то, что хотел выразить с помощью него замполит. Теперь территория части изрядно расширилась, давая место Куполу, а забор стал выглядеть несерьезно, теряясь у его подножия.