Уйди-Уйди

ЛЮДМИЛА. Крысёнок какой, деревня прыщавая, а? Одна извилина в башке — след от фуражки, а туда же. Будто бревном на стройке придавили. На халяву дорвался, курит и курит чужое, курит и курит, урод, ломом подпоясанный, надоел. А туда же — командовать! Водит и водит их, всё портянками провоняло. (Анжелика плачет.) Плачь, дура, плачь, плачь, идиотина, плачь, вы мне всю жизнь сломали, вся ваша святая троица, всё из-за вас! Из-под этой говно всю жизнь, с этой алкашкой мучаюсь, на тебя, дуру, всю жизнь робила, воспитывала и — что воспитала?! Я для себя не жила, а для вас всё, гадины, вы меня всю высосали, всю мою жизненную энергию! (Рыдает.)

АНЖЕЛИКА. Он жениться хочет.

ЛЮДМИЛА. Жениться?! Не смеши мои подмётки! Кому ты нужна, крокодилка, глянь в зеркало! Кому мы с тобой нужны?! Наши зелёные стенки нужны им! Дура! Правильно, ему месяц до дембеля, не хочет в деревню ехать, хвосты быкам крутить, он на нашу юрту рот разинул, тебя захомутать решил, а ты, дура?! Спасибо. Уеду. Зачем мне тут жить? Она принесёт в подоле, а я ещё и её выблядков воспитывай потом. А он, Валентин Иванович, хороший человек, я сразу вижу, и — пусть пьёт, не ваше дело, все пьют. Не пьянеет — значит: крепкий мужик. У, уродка, повякай ещё, я всю вашу команду поудушиваю, поубиваю!!! И никто меня не посадит, потому что оправдают: в состоянии эффекта от вас я была, потому что у меня обострение началось с вами, ясно?!

Пришёл Валентин, что-то мурлыкает, сел. Людмила быстро вытерла слёзы, Анжелика тоже, улыбаются, молчат. Людмила ойкнула, сбегала на кухню, принесла пельмени, поставила на стол, села. Молчат. Слышно, как часы-будильник стучат, вода капает, мыши скребутся, дверь хлопает, снег с крыши летит, трамвай едет, оркестр играет на плацу… Пришёл Евгений, сел.

ВАЛЕНТИН. Напрасно много курите, молодой человек. Лучше выпейте.

ЕВГЕНИЙ. А, да, сенькью, чётко. (Смеётся.)

ЛЮДМИЛА. А, да. Да, да. (С улыбкой.) Ешьте Евгений. Так вот, Валентин Иванович. Продолжаю обрисовывать ситуацию. Пункт восемь или двадцать восемь уже? Живём у военного городка, район — Гнилые Выселки. Улицы тут вокруг: Далёкая, Окрайная, Последняя, Огородная, Колхозная, Навозная — кошматерно! Другой раз думаю — стрелянули бы из городка этой установкой, «Градом» этим, — называется так, — стрелянули бы, чтобы всех нас накрыло разом, чтоб мне не хоронить поочередке всю эту коблу. Вот так — раз бы! — и нету нас. То есть, страшнее хоронить, чем самой помирать. Ещё солдапень эта вокруг. Мимо гаражей пройти женщине ночью нельзя — изнасилуют сразу. В самоволку уйдут, бродят вокруг, девок развращают, а они — голодные.

ВАЛЕНТИН. Кто? Девки?

ЕВГЕНИЙ. (Смеётся.) Обе стороны. И те, и другие.

ЛЮДМИЛА. Вы бы ели, Евгений, а мы поговорим пока.

ЕВГЕНИЙ. Ну, разговаривайте. (Икнул.)

ВАЛЕНТИН. (Наелся, вытирает рот платком.) А ведь правда, трудно тут жить женщине. Трудно. (Встал, смотрит в окно.) А вы знаете, как интересно, вы посмотрите…

ЛЮДМИЛА. Да что мне смотреть, я это каждый день наблюдаю. Вы отойдите, вам там на лысинку капает…

ВАЛЕНТИН. А я вытрусь, у меня платочек… Интересно. Собак — стадо, спят на траве, спокойные. Бездомные, а на людей не бросаются. Да. А смотрите, на деревьях: они от воды розоватые такие, и капельки на них, как слёзы. И как не замерзают, не понимаю.

ЛЮДМИЛА. Что?

ВАЛЕНТИН. Я говорю, вот человека — облей водой и выпусти на улицу на ночь в мороз — помрет, а эти стоят и — ничего. А ведь они живые, как и человек, в них что-то такое внутри есть непонятное, что и в человеке, что-то, от чего они живут. А? (Пауза.) Вот, вышел в ванную, а уже испугался, страх просто пробрал всего. Не могу, когда нету кого рядом. Вот ведь болезнь какая. Фу-у, теперь надо успокаиваться долго.

ЛЮДМИЛА. Бедный, бедный, вы сядьте, выпейте вот. Дак вам обязательно надо пару, Валентин Иванович. Ну, понимаю — вы ещё меня не знаете предлагать, и так далее. Ой, мне бы только какой адрес, зацепиться, где пожить на первых порах. Но вот возьмите меня хоть как квартирантку, я буду платить. Или домработницу. А потом — я уж сама.

ВАЛЕНТИН. (Смотрит в окно.) Это что за грохот?

ЛЮДМИЛА. Вот, град вдруг пошёл. То снег, то дождь, зараза два раза…

ВАЛЕНТИН. А вилы вы в доме зачем держите?

ЛЮДМИЛА. Чтоб они не заржавели. А что?

ВАЛЕНТИН. А по четвергам там женского дня не бывает? В армии служат и женщины, кажется? Бывает ведь в столовых рыбный день, а тут, может…

ЛЮДМИЛА. Не знаю, не служила. (Пауза.) Вы так и не показали, что же у вас в портфеле кроме фоток? Может, ещё что-то интересненькое есть, нет? (Евгений смеётся.)