Уильям Грин и Книга Иоллая

–Ты в порядке?– Сэм осторожно коснулся руки Энн, и та вздрогнула.

Энн сделала глубокий вдох. Взгляд ее минуту назад испуганный и растерянный, на этот раз казался уверенным и решительным.

–Я готова,– произнесла она твердо.

Сэм передал ей сверток. Энн положила сверток в рукав мантии и соединила оба рукава вместе.

Сэм кивнул головой. Энн кивнула в ответ.

Через мгновение она исчезла. Растворилась в воздухе. Ни Энн, ни мантии, ни свертка – человеческому глазу не было видно ничего.

Сэм осмотрелся – вокруг было тихо. Он подошел к корзине и наклонился над ней. Сэм поднял марлю и где-то с минуту пристально и вместе с тем задумчиво всматривался в лицо спящего малыша. Лицо самого Сэма по-прежнему было серьезным и сосредоточенным.

–Все,– голос Энн не застал Сэма врасплох. Он был готов услышать его в любую секунду.

Сэм выпрямился.

–Большая картина?

–Средняя,– равнодушно ответила Энн.

–Они должны будут найти,– словно убеждая самого себя, проговорил Сэм.

Энн подошла к корзине и опустилась на колени рядом с ней.

–Он так беззащитен,– с печалью в голосе сказала она.

–Здесь он будет в безопасности,– холодно ответил Сэм.

–Я не о том…

Тишина. Казалось, все в этом бренном мире застыло в это мгновение. Энн застыла над корзиной с малышом, Сэм застыл над Энн и малышом, ветер застыл где-то в воздухе, ночь застыла над этой улицей.

–А может это не он, может кто-то другой?– с надеждой в голосе прошептала Энн,– Может, наш сын обычный мальчик, и все это не про него?– Она подняла жалобный взгляд на Сэма.

Сэм ничего не ответил.

Энн опустила голову. Закрыв лицо ладонями, она тихо заплакала.

–Мы ведь еще увидим его, Сэм? Увидим?– Энн вытерла слезы и немного успокоилась.

Сэм хотел и в этот раз промолчать, но не мог.

–Да,– сказал он, с трудом сдерживая эмоции. Лицо его было непоколебимым, но внутри кипел жаркий котел эмоций.

–Ты обещаешь, Сэм? Обещаешь?

–Да.

И вновь тишина. Энн хотела, чтобы эта тишина длилась вечно, чтобы она, склоненная над своим малышом, запечатлелась в этой тишине навсегда.

–Пора,– голос Сэма никогда не казался Энн настолько ненавистным и противным как сейчас. Голос мужа в это мгновение показался ей чужим, даже предательским.

Энн сняла со своей шеи серебряную цепочку с куполовидным кулоном на половину зеленого, на половину серебряного цвета.

–Что ты делаешь?– удивленно спросил Сэм.

–Я отдам его ему,– решительно сказала Энн.

–Энн, он здесь в безопасности. А тебе это еще может понадобиться.

–Когда он вырастет, когда он будет там, это может быть ему нужным.

–Но…

–Нет,– голос Энн раздался упругим хлыстом,– Это мой выбор. То малое, что я могу для него сделать.

Сэм не стал больше возражать. Более того – внутри себя он поддерживал это решение Энн.

Предельно аккуратно, чтобы не разбудить малыша, Энн надела цепочку на его шею. Схватив кулон указательным и большим пальцами, и глубоко зажмурив глаза, она что-то неслышно проговорила про себя и отпустила кулон.

Затем она осторожно взяла в свою руку маленькую ручонку малыша и нежно раскрыла его сжатый кулачок. На ладони у ребенка виднелся знак, который по форме отчетливо напоминал трилистник. Словно кто-то намеренно сделал на ладони рисунок в виде этого растения.

–Как ты думаешь,– Энн не отводила глаз с этой загадочной метки на ладони малыша,– где он сейчас?

–Трилистник? Если бы я знал, то немедля отправился бы туда. Где бы он ни был.

–Мой малыш,– чуть коснувшись ладони ребенка, Энн провела пальцем по линиям знака.

–Энн, мы должны быть сильными. Ради него. Все что мы делаем – все это ради его блага.

Сэм сделал шаг к Энн, присел на одно колено рядом и нежно ее приобнял.

–Больше всего на свете я хотел бы, чтобы мы были вместе,– сказал он,– Но это невозможно. Пока невозможно….

Энн не отпускала руку малыша, с особой материнской теплотой вглядываясь в каждую черту его беззаботно дремлющего лица. Каждое движение его век, дергание уголков губ, сопение – все это вызывало у Энн глубокое чувство счастья, сакральное осознание истинно важного, истинно нужного. Этот маленький комочек жизни, укутанный в одеяла, был для нее всей Вселенной разом и каждым атомом по отдельности. Это была настоящая чистая материнская любовь.

***

Неподалеку, за углом детского дома, раздался шум – треск сломанной ветки.

Сэм тут же вскочил на ноги. Энн двумя руками крепко вцепилась в ручку корзины и испуганно осмотрелась вокруг. В странном свете, похожем на тот, что отбрасывает огонь, можно было увидеть настороженное и сосредоточенное лицо Сэма. Источником этого света, судя по всему, было что-то в руке Сэма. Только Сэм сделал шаг по направлению к дверце невысокого забора детского дома, как тут же из-за угла появился кот, тот самый, который несколько минут назад помог им, неожиданно прогнав собаку. Кот был черного цвета, с тонкой белой полоской, окаймляющей шею, и двумя маленькими и неровными белыми кругами на хвосте.

–Это та же самая кошка?– тихо спросила Энн, продолжая крепко держать ручку корзины.

То, что освещало лицо Сэма и горело в его руке, потухло. Лицо его опять погрузилось во мрак ночи.

–Да.