Уильям Шекспир — образы меры, добродетели и порока

В строках 11 и 12, повествующий объяснил главную причину своего ошибочного восприятии, то есть «ослепления» харизмой дамы из-за страсти к ней: «И, чтобы осветлить тебя, (своим) глазам ослепнуть дал, или вынудить их присягнуть против вещей — что они увидят».

Витиеватость «шекспировской» строки, чаще всего была воспринята критиками и переводчиками совершенно неверно, некоторые из них предпочли оправдать своё недопонимание стилевых особенностей «шекспировской» строки ими же выдуманной его ущербностью, либо наделили мастера драматургии комплексами неполноценности свойственными людям нетрадиционной сексуальной ориентации в своих статьях или заметках.

Весь секрет был изначально заложен в многогранном образовании, получаемом ещё в отрочестве детьми состоятельных аристократов, которые могли себе позволить такую роскошь, как дорогостоящее платное обучение у ярких представителей плеяды, из числа светил европейской науки, причём разных областей знаний.

Заключительные две строки сонета 152, написаны также, как и весь сонет от первого лица, безусловно сонет предназначался конкретному адресату «тёмной леди».

— Но можно ли, при внимательном прочтении утверждать, что повествующий оправдывал себя за сделанные ошибки?

— Конечно же, нет!

В тональностях сонета можно уловить нотки сожаления, из-за ослепления в состоянии влюблённости к молодой женщине, поэт чрезмерно переоценил её душевные качества, не увидев её негативные черты характера, как злопамятность и мстительность. Но главное, поэт уже успел «тёмную леди» порекомендовать, что впоследствии злопамятная и неблагодарная дама более низшего происхождения из семьи бастардов используя его связи, в лице друзей и знакомых, с которыми он её познакомил умудрилась его незаслуженно очернить. Был ли, этот шаг «тёмной леди» после всего доброго, сделанного для неё поэтом справедливым? Бог ей судья! — примерно так, рассуждал бы бард на вершине своего творческого подъёма.

«For I have sworn thee fair; more perjur'd I,

To swear against the truth so foul a lie!» (152, 13-14).

«Для этого Я, клялся тебе честно; больше лжесвидетельствовал Я,

Присягая против правды, так — скверной ложью (невпопад)!» (152, 13-14).

Строки 13 и 14, желательно рассматривать вместе, хотя по смыслу они являются продолжением предыдущих строк, входя вместе в одно многосложное предложение.

В строке 13, повествующий признаёт за собой полную вину, за все лжесвидетельства, но с оговоркой строки 11, «чтобы осветлить тебя, (своим) глазам ослепнуть дал», далее текст строки 13: «Для этого Я, клялся тебе честно; больше лжесвидетельствовал Я».

Безусловно, по мере раскрытия для себя скверного и проблематичного характера молодой дамы, поэт был вынужден «больше лжесвидетельствовать» окружающим скрывая её злобный и мстительный нрав, в тоже время, как она плела невероятные сплетни о нём, при помощи интриг стравливая с общими друзьями и знакомыми. Повторяя дважды личное местоимение «Я» в строке 13, повествующий хотел подчеркнуть искренность изложенного, больше похожего на покаяние.

Заключительную строку 14, следует рассматривать с конечной частью строки 13, таким образом раскрыв подстрочник для читателя: «…больше лжесвидетельствовал Я, присягая против правды, так — скверной ложью (невпопад)!». Конечная цезура строки 14 мной была заполнена наречием в скобках «невпопад», одновременно решив проблему с рифмой строки. Подстрочник раскрывает основное, что хотел донести читателю повествующий бард, это то, что, разрывая отношения «тёмной леди» он продолжал испытывать чувство любви, но не плотской, а чисто божественный, несмотря на то что она очерняла, опутывала поэта интригами.

Не удивительно, что после смерти гения драматургии его пытались обезличить, обвиняя во всех смертных грехах, включая плагиат. Но в народе говорят: «Сколько на солнце не плюй, оно всё равно сверкает»!

Итак, подводя итоги, можно точно сказать, что для поэта сонет 152 был не только, признанием вины и покаянием, но и всепрощением, которое он выразил в подстрочнике, адресуя его «тёмной леди». Вопрос только в том, а поняла ли, она всё, что хотел донести автор? Хотя, это уже не имеет никакого значения.

Post Scriptum. Релятивистический подход к авторскому праву и переводам сонетов Шекспира на русский язык привёл к тому, что адепты и сторонники этого подхода поставили «на поток» процесс переводов сонетов, оправдывая свои действия многообразием конечного материала, предположив маловероятный переход «от количества к качеству».

Существенным недостатком множества переведённых сонетов было полное игнорирование исторического и автобиографического материала, имеющего непосредственное отношение к хронологическим событиям, относящимся к автору сонетов и его окружению.