Уильям Шекспир — природа, как отражение чувств. Перевод и семантический анализ сонетов 71, 117, 12, 112, 33, 34, 35, 97, 73, 75 Уильяма Шекспира

По поводу строки 2 критик Малоун (Malone) предложил ссылку: Cf.! Part II, H. IV, I, I, 102: «...as a sullen bell, remember'd tolling a departing friend» «...как угрюмый колокол, звеня напомнил усопшего друга».

В строке 4 по поводу слова «vildest», «одичалый»: «Это «форма изощрённой мерзости», очень часто встречающаяся в оригинальных шекспировских текстах, (Cent. Diet.) «is very common in the original Shakespearean texts» — Ed.).

По поводу строки 10 критик Малоун (Malone) предложил ссылку: Cf.! Part II H. IV, V, 116: «only compound me with forgotten dust; give that which gave thee life unto the worms», «только смешай меня с позабытым прахом; того, кто подарил тебе жизнь отдай червям». (См. Примечание в конце S. 32 для перевода этого сонета в оригинале. Единственное различное прочтение — согласно расшифровке, критика Сидни Ли — это «Я», вместо «Ты» в строке 8).

(«Shakespeare, William. Sonnets, from the quarto of 1609, with variorum readings and commentary». Ed. Raymond MacDonald Alden. Boston: Houghton Mifflin, 1916).

Ирония в драме «Гамлет», как приём разрушающий баланс между лирическими и интеллектуальными импульсами.

Мысленно возвращаясь к содержанию сонета 71, где по единодушному утверждению критиков нашла место ирония в умозрительной модели описания своей будущей смерти. В ответ на эти абсурдные утверждения мной были предоставлены весомые аргументации, доказывающие об отсутствующих иронических тональностях при написании поэтом сонета 71.

В сущности, создание автором противоречивого дисбаланса между лирическими и интеллектуальными импульсами в пьесе «Гамлет» использовался им для создания контраста литературного приёма «антитеза»; и тогда мне пришла в голову мысль предоставить читателю фрагменты переводов трагедии Шекспира «Гамлет», где ирония как литературный приём послужила автору в качестве инструмента для осмысленного разрушения баланса между лирическими и интеллектуальными импульсами.

Поэтому любезно предлагаю читателю фрагменты пьесы «Гамлет» акт 3 сцена 1 для наглядного сопоставления в качестве образцов присущей только Шекспиру утончённой, почти неуловимой иронии:

— Confer!

________________

© Swami Runinanda

© Свами Ранинанда

________________

Original text by William Shakespeare «Hamlet», Act III, Scene I, line 164—175

АКТ III, СЦЕНА I. Комната в замке.

Входят КОРОЛЬ КЛАВДИЙ, КОРОЛЕВА ГЕРТРУДА, ПОЛОНИЙ, ОФЕЛИЯ, РОЗЕНКРАНЦ и ГУЛЬДЕНСТЕРН

OPHELIA

O, what a noble mind is here o'erthrown!

The courtier's, soldier's, scholar's, eye, tongue, sword;

The expectancy and rose of the fair state,

The glass of fashion and the mould of form,

The observed of all observers, quite, quite down!

And I, of ladies most deject and wretched,

That suck'd the honey of his music vows,

Now see that noble and most sovereign reason,

Like sweet bells jangled, out of tune and harsh;

That unmatch'd form and feature of blown youth

Blasted with ecstasy: O, woe is me,

To have seen what I have seen, see what I see!

Re-enter KING CLAUDIUS and POLONIUS

William Shakespeare «Hamlet», Act III, Scene I, line 164—175.

ACT III, SCENE I. A room in the castle.

Enter KING CLAUDIUS, QUEEN GERTRUDE, POLONIUS, OPHELIA, ROSENCRANTZ, and GUILDENSTERN

ОФЕЛИЯ

О, какой благородный ум здесь покинутый!

Придворного, солдата, учёного глаза, язык, меч;

Предвкушение и роза добросовестного положенья,

Зеркало модника и сформированная форма,

Наблюдаемая для всех наблюдателей, совсем, совсем подавленный!

И Я, из леди более удручённая и несчастная,

Что высасывает сладость мёда из его музыкальных посулов,

Сейчас увидите, что благородный и самый суверенный разум,

Словно сладчайшие колокольчики, ненастроенные и резкие;

Что с несоответствующей формой и особенностью взорванной юности,

Разрушенной с помощью экстаза: О, горе мне,

Имеющей зрение, что Я посмела узреть, увидев то, чего Я увижу!

Снова входят король КЛАВДИЙ и ПОЛОНИЙ

Уильям Шекспир «Гамлет», акт 3, сцена 1, 164—175.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 15.03.2023).

Впрочем, в ироническом образе шутовских «предвещающих колокольчиков» суверенного разума Гамлета: «Like sweet bells jangled, out of tune and harsh», «Словно сладчайшие колокольчики, ненастроенные и резкие» Офелия подчеркнула противоречие, почти переросшее в оксюморон. В постановке пьесы, по-видимому, в этот момент необходим элегантно женственный специфический жест Офелии, сопровождавшийся звоном бубенцов шута!