Читаем Уильям Шекспир сонеты 110, 9, 10. William Shakespeare Sonnets 110, 9, 10 полностью

— «Доброе утро, дурак», — сказал Я. — «Нет, сэр», — возразил он,

— «Не называйте меня дураком, пока небеса не пошлют мне удачу».

И затем он изобразил циферблат взятый из своего кармана,

И, взглянув на него с безразличным взглядом,

Промолвил очень мудро: «Уже десять часов:

Поэтому мы можем увидеть», — сказал он, — «Как мир вращается:

Прошёл всего час с тех пор, как было девять,

А ещё через час будет одиннадцать;

И так, час за часом, мы всё созреваем и созреваем,

А затем, час за часом, мы всё разлагаемся и разлагаемся;

И таким образом, зависает история». Когда Я услышал как...

Пёстрый дурак при этом зачитывая нравоучение о времени,

Мои лёгкие начинали кричать, подобно шантеклеру,

Что дураки обязаны быть такими глубоко созерцательными,

И Я, на самом деле, смеялся без перерыва

Один лишь час по его циферблату. О, величественный дурак!

Достойный шут! Пёстрое, поскольку надевающий.


ГЕРЦОГ СЕНЬОР


Что это за дурак такой?


ЖАК


О, достойный глупец! Один из тех, что был придворным,

И говорит, что если леди будучи, зато юны и прекрасны,

У них был бы дар это распознавать. И в его мозгу,

Который так же сух, как оставшийся бисквит

После долгого путешествия, что в странные места он забился

Благодаря наблюдательности, что он выражался

В искорёженных формах. О, каким Я был дураком!

Я амбициозен из-за такого пёстрого покрова.


ГЕРЦОГ СЕНЬОР


Ты будешь располагать один.


ЖАК


Это мой единственный костюм;

При условии, чтоб вы могли прополоть свои лучшие суждения

Из всех убеждений, что взросли ранжируясь в них

Те, что Я мудрый. Я должен обладающий свободой

К тому же такой, как большая хартия, как ветер,

Дуть на кого мне заблагорассудится, ибо так поступали глупцы;

И они, какие больше всего раздражены из-за моей глупости,

Они, больше всего должны смеяться. И почему, сэр, должны они так?

«Почему» является простым, как дорога в приходскую церковь:

Он тот дурак, что очень мудро поражает всех

И поступает очень глупо, хотя он наиумнейший,

Не показавшись бессмысленно лучшим среди подобных: если нет,

Где глупость мудреца препарируется

Даже под рассеянными взглядами глупца.

Вложившие мне в моё пёстрое, и предоставив мне позволенье.

Высказывать своё умозаключенье, через которое и через то,

Очищать дурное тело инфицированного мира,

Если они смогут терпеливо принять моё лекарство.


ГЕРЦОГ СЕНЬОР


Тьфу на тебя! Я могу сказать на то, что было тобой проделано.


Уильям Шекспир «Как вам это понравится» акт 2, сцена 7, 8—64.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 04.06.2024).


* chanticleer —

«шантеклер» или «шкентель», вид морского такелажа на парусных судах;

(морск.) шантеклер или шкентель — растительный трос в бегучем такелаже, один из концов которого закреплён на рангоуте при помощи огона или коуша, либо заканчивается блоком или гаком. Используются для управления парусами, подъёма грузов и в качестве различного рода оттяжек при перемещении грузов.


(Примечание от автора эссе: в современном применении шантеклер или шкентель — это устройство, используемое для передвижения грузов вверх или вниз с помощью растяжения каната. Он широко применяется в морской индустрии и строительстве, где требуется поднять или опустить большие и тяжёлые объекты. Шантеклер состоит из нескольких блоков, натянутых на канат, и трос, поднимающий или опускающий груз. Трос перемещается с помощью ручной или механической системы, обеспечивая необходимую силу для перемещения груза. Основное назначение шантеклера — облегчить тяжёлую работу при подъёме груза, снизив необходимость прикладывать большое физическое усилие. Благодаря использованию шантеклера, груз может быть перемещён на значительную высоту или на большие расстояния с минимальным напряжением для рабочего.

Шантеклеры широко применяются в строительстве, морском транспорте, грузоперевозках, грузовых подъёмных устройствах и других производственных отраслях, где требуется эффективная и безопасная система подъёма или спуска грузов. Идея шантеклера возникла в результате необходимости определить силу натяжения, действующую на стоячие штаги парусных судов. Шантеклер дал возможность разработать способ измерения силы, используя груз, который можно подвешивать на канат, и специальный устройство для измерения силы, натягивающей канат. Таким образом, шантеклер позволяет определить силу натяжения с помощью рычагов и встроенных механизмов).


Необычайная схожесть образа «пёстрого» шута пьесы Шекспира «Как вам это понравится», очевидным образом даёт подсказку на примерное время написания сонета 110, это — во-первых. Во-вторых, необычайно выразительные образы, украшающие пьесу, и поэтому могут вызвать интерес у любого исследователя своей самобытной неповторимостью драматических образов.

Однако, предлагаю возвратиться к семантическому анализу сонета 110, погрузившись во вселенную поэта и драматурга «на все времена».


«Gor'd mine own thoughts, sold cheap what is most dear,

Made old offences of affections new» (110, 3-4).


«Пронзён своими собственными мыслями: что дороже продал дёшево,

Воссоздал давние правонарушения привязанностей новыми (потом)» (110, 3-4).


Перейти на страницу:

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение