Читаем Уильям Шекспир сонеты 110, 9, 10. William Shakespeare Sonnets 110, 9, 10 полностью

Edmund Spenser «The Teares Of The Muses», line 223—226


«Итак, Я превратился в прислужника — мании,

И оставаясь осмеянным всеми их списка презренья,

Не удостоенный чести — ни интересен для любого;

Зато ненавистен ничтожествами, как что-то отчаявшееся» (223-226).


Эдмунд Спенсер «Слёзы Муз», 223—226.

(Литературный перевод Свами Ранинанда 30.05.2024).


(Handbook, p. 93.)


В строке 3 относительно оборота речи «Gor'd», «пронзённый» критик Шмидт (Schmidt) дал определение: «Уязвлён». (Подробнее об этом читайте в примечаниях на S. 111).

Критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) сказал: «Смысл, по-видимому, таков: «I have wounded my own thoughts; I have acted contrary to what I knew to be right», «Я уязвлён своими собственными мыслями; Я действовал вопреки тому, что считал верным».


Критик Босуэлл (Boswell) предложил сравнить: Cf.! Hand., V, II, 261:


«I have a voice and precedent of peace,

To keep my name ungor’d».


«У меня есть право голоса к заключению мира,

Сохраняя своё имя незапятнанным».


Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) дал для сравнения ссылку на фрагмент пьесы: Cf.! T. & C, III, III, 228:


«I see my reputation is at stake,

My fame is shrewdly gored».


«Я вижу, что моя репутация поставлена на карту,

Моя слава проницательно пронзена».


Продолжил дискуссию: «Из этих отрывков становится ясно, что для человека, быть «gored», «пронзённым» означало быть выставленным напоказ, как медведь у столба, для всеобщего порицания. ...Или, возможно, эта оговорка означает просто: «I have wounded my own self-respect», «Я задел своё собственное самоуважение».

Критик Стоупс (Stopes) выдвинул предположение: «Высказывал свои собственные мысли на сцене, тем самым теряя самоуважение».

Относительно строки 4 критик Эдвард Дауден (Edward Dowden): «Заводил новых друзей и влюблялся, что было преступлением вопреки своей старой любви».


Критик Тайлер (Tyler): «old offences of affections», «старые правонарушения привязанностей», возможно, когда они начинали становиться «enduring offences», «постоянными нарушениями».


Критик Верити (Verity) дополнил свою версию: (Возможно, эта фраза могла означать) «...превратил свою любовь — любовь такую новую, такую неизвестную другим мужчинам, такую редкую — старых, избитых целей и общие места сцены; нажил капитал на своих эмоциях, обратил мою страсть в свою пользу».


Критик Сидни Ли (Sydney Lee): «Грешил, наперекор старым дружеским отношениям, заводя новые. Здесь есть некоторая инверсия фразеологии, но общий смысл ясен».


В строке 5 по поводу слова «truth», «истинно» критик Тайлер (Tyler) предоставил смысловое выражение: «Может быть, это почти эквивалентно «virtue», «добродетели», хотя «fidelity», «верность» — вполне вероятное значение». (See note on 54, 2. — Ed.).

В строке 6 относительно слова «strangely», «странно» критик Уокер (Walker) предложил: «Как-будто это было незнакомо ему». (2: 289).


Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) апеллировал предыдущую версию: «Дистанцировался, и относился недоверчиво».

В строке 7 относительно слова «blenches», «уклонения» критик Шмидт (Schmidt) дал определение, так: «Непостоянство, отклонения от нормы».

Критик Эдвард Дауден (Edward Dowden) дал ссылку на образ фрагмента пьесы: Cf.! M. for M., IV, V, 5:


«Though sometimes you do blench from this to that,

As cause doth minister».


Хотя, иногда вы уклоняетесь от одного к другому,

Как будто обслуживаете поводы министра».


В строке 9 относительно оборота «have what shall have no end», «обладать тем чему нет конца» критик Эдмонд Малоун (Edmond Malone) предположил: (Этот оборот речи) «…кажется мне не понимаемым, поэтому Я придерживаюсь гипотетического толкования, мистера Тирвитт (Mr. Tyrwhitt)». (Трудно понять, почему текст показался Малоун непонятным или почему его устаревшее исправление должно было появиться в таком недавнем тексте, как «Оксфорд» Крейга (the Oxford Craig's). — Ed.).


Критик Мэсси (Massey) дополнил оппонента: (Ср.! испанский оборот речи относящийся к проявлению чувства любви бога (к своим чадам и творению), которую Sh. использовал, по-видимому, она появляется у него (в текстах) и адаптируется): «Amor sin fin, no tiene fin» — «Бесконечная любовь, не имеет конца» (p. 157).

По поводу строки 12 критик Эдвард Дауден (Edward Dowden): «Эта строка, по-видимому, является отсылкой к мыслям, выраженным в S.105, и соотносится к Первой Заповеди Евангелие». (First Commandment).

Критик Уильям Рольф (William Rolfe) высказал своё сомнение оппонентам: «Я сомневаюсь, что там имеется, хоть какая-либо ссылка».


В строке 13 относительно оборота речи «my heaven», «мои небеса» критик Мэсси (Massey) (приводится в качестве доказательства того, что сонет был адресован представителю противоположного пола, сопоставив образ Екатерины, сказавшей Генриху, что она «loved him next heaven», «полюбит его на будущих небесах», в диалоге с королём Генрихом, или же Antipholus, in C. of E., где он называет Лучиану «my sole earth's heaven», «моим единственными земными небесами». (p. 28).


Перейти на страницу:

Похожие книги

История Петербурга в преданиях и легендах
История Петербурга в преданиях и легендах

Перед вами история Санкт-Петербурга в том виде, как её отразил городской фольклор. История в каком-то смысле «параллельная» официальной. Конечно же в ней по-другому расставлены акценты. Иногда на первый план выдвинуты события не столь уж важные для судьбы города, но ярко запечатлевшиеся в сознании и памяти его жителей…Изложенные в книге легенды, предания и исторические анекдоты – неотъемлемая часть истории города на Неве. Истории собраны не только действительные, но и вымышленные. Более того, иногда из-за прихотливости повествования трудно даже понять, где проходит граница между исторической реальностью, легендой и авторской версией событий.Количество легенд и преданий, сохранённых в памяти петербуржцев, уже сегодня поражает воображение. Кажется, нет такого факта в истории города, который не нашёл бы отражения в фольклоре. А если учесть, что плотность событий, приходящихся на каждую календарную дату, в Петербурге продолжает оставаться невероятно высокой, то можно с уверенностью сказать, что параллельная история, которую пишет петербургский городской фольклор, будет продолжаться столь долго, сколь долго стоять на земле граду Петрову. Нам остаётся только внимательно вслушиваться в его голос, пристально всматриваться в его тексты и сосредоточенно вчитываться в его оценки и комментарии.

Наум Александрович Синдаловский

Литературоведение