Уилки Коллинз

Ее никто не удерживал на вилле рядом с Риджентс-парком, не гипнотизировал. Она была вдовой с юной дочерью, держала «морской магазин» или мелочную лавку под своим настоящим именем Элизабет или Лиззи Грейвз. Лавка находилась на Чарлтон-стрит, рядом с Фитцрой-сквер, — действительно, на пути, по которому обычно шли Милле и братья Коллинз от Ганновер-террас до Гауэр-стрит. Можно допустить, что она и вправду выбежала на улицу в сильном расстройстве, реальные причины которого неизвестны. В течение следующих двух лет она продолжала управлять своим магазином, не отказываясь от прежнего уклада жизни и своей независимости.

Она утверждала, что ее покойный муж, Джордж Роберт Грейвз, располагал «независимыми средствами». На самом деле он был стенографистом или служил в офисе стряпчего. Она говорила, что ее отец был «джентльменом» по имени Куртене. На самом деле ее отца звали Джон Комптон, он был плотником из деревни под Челтнемом. Она также убавляла себе годы — судя по официальным документам, на несколько лет. Иначе говоря, она вольно обращалась с фактами и склонна была преувеличивать свое положение в обществе. Тем не менее она смогла всерьез привлечь внимание Уилки Коллинза и с одним небольшим перерывом оставалась с ним до конца его жизни. Теперь они похоронены в одной могиле. Вероятно, она послужила прообразом независимых и умных героинь его зрелых романов.

Судя по всему, он жил с ней вместе в конце января и феврале 1856 года; в это время Уилки отклонил настойчивое приглашение Диккенса поехать в Париж, где находилась семья его старшего друга-писателя и дружеская компания. Он, видимо, намекнул на обстоятельства, поскольку в ответном письме от 10 февраля Диккенс писал: «Я сказал дома, что с тобой приключилось “старое знакомство” и ты снова обратился к Доктору», и это позволит избежать «каких-либо проблем с твоей матерью, с одной стороны, и с моими домашними, с другой». Диккенс и впоследствии не раз упоминал в переписке Кэролайн Грейвз как Доктора.

Приглашая Коллинза в Париж, он говорил: «Мне пришла мысль, что можно было бы сделать доброе дело для Household Words с этого берега» (то есть из Франции). Он решил, что они с Коллинзом должны исследовать более яркую и сенсационную парижскую жизнь в серии статей, например, описать подробно гильотину. Коллинз, естественно, нуждался в деньгах, так что в конце февраля отправился через пролив. Однако, прежде чем покинуть Англию, он увидел опубликованным сборник своих рассказов. Издательство Смита-старшего выпустило его в виде двухтомника. Джордж Смит прежде уже публиковал «Антонину», а теперь воспользовался случаем перехватить молодого автора, определенно ступившего на путь к успеху. Ричард Бентли и его сын Джордж Бентли не издавали Коллинза в течение следующих восемнадцати лет.

В сборник «С наступлением тьмы» вошло сочинение, которое можно назвать первым английским детективом, — это рассказ «Украденное письмо», переработка «Похищенного письма» Э. А. По; был здесь и образчик готического жанра, подражание По под заглавием «Желтая маска». Близость Коллинза и По часто подмечали: оба интересовались возможностями готической литературы, оба имели вкус к макабру и сенсационности. Обоих волновала проблема поддельных или ошибочных идентичностей и людей, скрывающихся под чужими личинами. Они были живописцами невозможного, а потому выстраивали невероятнуюправдоподобность описания, чтобы управлять дичайшими невероятностями. Как и По, Коллинз был одним из тех писателен, кто тщательно продумывает и постоянно уточняет сюжет; но в отличие от По он не эксплуатировал самые банальные, глубоко укорененные в человеческом подсознании формы страха. Было даже определенное физиогномическое сходство между писателями: у По тоже был высокий выпуклый лоб.

Один рассказ, опубликованный в конце 1855 года, не успевали включить в сборник «С наступлением тьмы». Первоначально он назывался «Конюх», а затем был переименован в «Женщину из сна»; это была яркая фантазия о жене-убийце, воплощавшая все фобии Коллинза по поводу института брака. История наводила на мысли, что, вероятно, иногда и вправду разумнее завести любовницу, чем жениться.

В Париже Коллинз застал семью Диккенса в квартире над фабрикой по производству экипажей на Елисейских Полях. Ему подобрали отдельное жилье в пределах того же участка, в павильоне, «напоминавшем по размеру, яркости и сходству с декорациями частный дом в какой-то пантомиме»[16].