Уилки Коллинз

Он уехал внезапно и поспешно 10 апреля, жена привратника принесла Диккенсу его торопливую записку, Коллинзу даже не хватило времени оплатить счета аптекаря. Вероятно, его вызвали срочные новости из Лондона. Хэрриет Коллинз уже съехала из дома на Ганновер-террас, передав мебель на склад в ожидании нового дома в районе Мэрилебоун; сама она отправилась за город, а Чарльз снял временное жилье на Перси-стрит. Уилки оказался между небом и землей. Впрочем, он быстро нашел квартиру на Хоулэнд-стрит — узкой улице рядом с Тоттенхэм-Корт-роуд и в нескольких ярдах от морского магазина Кэролайн Грейвз. Следовательно, можно предположить, что он поселился вместе с ней и ее дочерью в так называемых меблированных апартаментах. Может быть, из соображений приличия он арендовал жилье не вместе, а по соседству с Кэролайн Грейвз.

Это были темные комнаты на безликой улице в одном из самых мрачных районов Лондона, резко отличавшемся от Елисейских Полей и Парижа; и тут Коллинз снова заболел. Позднее он писал: «Я смотрел в окно на грязного цвета стены и озабоченные лица, видневшиеся сквозь пропитанную дымом атмосферу, и должен признать, что меня обслуживали (а некая домашняя прислуга предполагалась) люди сумрачного вида, которые, казалось, давным-давно не видели и проблеска солнечного света». Это был истинный Лондон, который Коллинз называл «Грязная улица». Здесь он заинтересовался тяжелой участью молодой служанки, которую удивило его вежливое обращение. Для нее «жизнь означала черную работу, низкую зарплату, тяжелые дни, никаких выходных, никакого будущего. Ни один человек не создан для такого».

Одним из плодов короткого пребывания на Хоулэнд-стрит стал страстный и впечатляющий рассказ «Дневник Энн Родуэй», в нем чувствуется глубокое погружение в жизнь бедноты. В каком-то смысле это криминальная история, в которой появляется первая женщина-детектив в английской литературе. Энн Родуэй — нищая швея, ее подругу приносят в комнаты после фатального удара по голове, женщина сжимает в руке обрывок галстука, и после ее смерти Энн Родуэй использует его как ключ к раскрытию убийства.

Но главное в этой истории не столько сюжетная интрига, сколько описание жизни отверженных и обездоленных.

«Я не могу пойти с тобой, — сказала она, глядя на свою рваную шаль, — потому что у меня нет приличной одежды для прогулки. Жаль, что я не могла дать волю слезам и оплакать ее, как оплакиваю тебя; все слезы иссякли давным-давно. Не думай о том, что надо будет разжечь очаг по возвращении. Я сделаю это сама и приготовлю немного чая, чтобы согреть тебя» — так говорит одна из бедных соседок перед похоронами. А Энн Родуэй записывает в дневнике: «Кажется, что жить намного тяжелее, чем умереть». Чуть раньше она замечает: «Если бы у меня было свободное время, чтобы горевать, где бы я нашла отвагу для нового дня?» Читая этот рассказ в железнодорожном вагоне, Диккенс поразил других пассажиров тем, что внезапно расплакался. Это и вправду одно из блестящих достижений Коллинза и определенно лучший из его рассказов. Он показывает насилие, нищету и ярость, вырастающие на «жестких камнях Лондона», отважно исследует повседневные страдания бедняков. Если бы он превратил эту историю в роман, пространный и исполненный подробностей, вышел бы настоящий шедевр.

9. На службе

В июне 1856 года Коллинз снова отправился в морское путешествие с Эдвардом Пиготтом, они наняли яхту в Королевском обществе и направились в Шербур, где взяли груз отличного вина. Два месяца спустя Коллинз снова был во Франции, на этот раз вместе с Чарлзом Диккенсом. Он принял приглашение остановиться с семьей Диккенса на вилле де Мулино, они намеревались работать вдвоем над пьесой, идею которой предложил Коллинз. Она называлась «Застывшие глубины»[19] и определялась авторами как романтическая драма в трех актах. Коллинз сочинял диалоги, а Диккенс редактировал их с учетом своего более обширного театрального опыта. Они планировали провести за этой работой по меньшей мере два месяца, но внезапная вспышка холеры в Булони вынудила их быстро собраться и поспешить в Англию в конце августа. Однако они успели сделать немало, так что Диккенс по возвращении домой сразу стал посылать инструкции по изготовлению декораций.

Коллинз приехал уже в новый дом. Его мать сняла жилье на Харли-плейс, рядом с Верхней Харли-стрит, по соседству с Нью-роуд (сейчас Мэрилебоун-роуд), не так уж далеко от прежнего их дома на Ганновер-террас. Судя по всему, Кэролайн Грейвз с дочерью остались на Хоулэнд-стрит.