Уилки Коллинз

Коллинз впервые ощутил вкус успеха в публичном театре, когда «Маяк» поставили в «Олимпике» на Уич-стрит. Он рассказывал матери про «настоящий ураган» аплодисментов в финале, про то, как приветствовал публику из частной ложи. Теперь появилась возможность охладить пыл северным воздухом. Писатели также собирались вести непринужденный дневник путешествия, чтобы опубликовать его затем в Household Words.

В первую неделю сентября они сели на поезд и отправились от вокзала на Юстон-сквер в Карлайл, откуда на лошадях добрались до деревушки Хескет-Ньюмаркет. У Диккенса была цель — он хотел подняться на большой холм, известный как Кэррок-Фелл. В компании с хозяином постоялого двора, где они остановились, Диккенс и не имевший охоты к восхождению Коллинз под проливным дождем отправились покорять вершину. Опустился туман, они потерялись среди валунов, осыпей и густых зарослей вереска. Коллинз поскользнулся на мокром камне и сильно повредил лодыжку, которую растянул еще шестью неделями ранее. Драма воплотилась в реальность. Как Ричард Уордур в «Застывших глубинах» нес Фрэнка Олдерсли, так Диккенс теперь нес на себе пострадавшего Коллинза до ожидавшей их у подножия холма повозки.

Несмотря на то что Коллинз едва мог идти, писатели отправились в Цигтон и дальше в Эллонби; Ланкастер, Лидс и Донкастер они посетили по пути. В книге посетителей постоялого двора «Шип-Инн» в Эллонби сохранилась запись об их расходах. К обеду 9 сентября они взяли пиво, вино и виски, всего заплатили девять шиллингов. Лодыжка Коллинза была замотана грязным фланелевым поясом, и он регулярно смазывал пострадавшую конечность жидкой мазью, Диккенс вносил и выносил его из экипажей на каждой станции. Через несколько дней Коллинз смог передвигаться сам, с помощью двух толстых палок. Они вели дневник, работая над ним за завтраком, после чего Диккенс совершал долгие прогулки, а Коллинз отдыхал в относительном комфорте постоялых дворов и гостиниц. Через две недели после начала путешествия Диккенс вернулся в Лондон, а Коллинз отправился дальше, в Скарборо, где можно было с удобствами отдыхать и восстанавливать здоровье.

«Ленивое путешествие двух досужих подмастерьев», опубликованное в Household Words осенью 1857 года, интересно тем, что высвечивает отношения двух романистов. Диккенс предпринял поездку на север отчасти ради встречи с Эллен Тернан, молодой актрисой, в которую он без памяти влюбился. Она должна была выступать в Донкастере как раз в то время, когда писатели туда приехали. И часть диалога между «Томасом Айдлом / Бездельником» (Коллинз) и «Фрэнсисом Гудчайлдом / Добряком» (Диккенсом) отражает действительность. Диккенс рассуждает, что нет беды в том, чтобы влюбиться.

Коллинз, там же: «Из этого иногда проистекают беды, когда влюбишься. Так что я предпочитаю воздерживаться. Лучше бы и тебе так поступать».

После возвращения они немедленно приступили к новому проекту для Household Words. «Бедствия некоторых английских заключенных» стали главным текстом рождественского выпуска 1857 года, это была яростная реакция Диккенса на восстание сипаев, случившееся в том же году. До писателя дошли известия о кровавой резне, и от него ждали прославления героизма англичан и осуждения предательства индийцев. Коллинз убеждал его, что в рассказе о восстании следует избрать местом действия некий воображаемый остров в Карибском море, а не Индию, его собственный вклад состоял в том, чтобы смягчить приступ расистского негодования своего товарища, включая в повествование элементы комические и сочувственные по отношению к повстанцам. Как позднее стало ясно из «Лунного камня», Коллинз не разделял империалистического высокомерия своих современников.

Весной 1858 года он снова заболел, доктор посоветовал ему воздержаться от работы и восстанавливать силы в сельской местности. А потому в начале лета Уилки отправился морем в Уэльс, где встретил старого гэльского барда, исполнявшего песни хриплым фальцетом; в следующем месяце Коллинз был в Бродстэрсе. Это был его первый продолжительный визит в приморский город, ставший надолго его ежегодным фаворитом. В то время это был скорее не город, а рыбацкая деревня, построенная на крутых меловых утесах, нависавших над полукруглой бухтой с песчаным пляжем и коротким деревянным причалом. Привлекали больше всего тишина и уединенность места. Брат Коллинза и Эдвард Пиготт остановились у него в доме по Проспект-плейс, 3; весьма вероятно, что были там также Кэролайн Грейвз и ее дочь, хотя, конечно же, о них Уилки не упоминал в письмах к матери. Он наслаждался морским воздухом и даже арендовал небольшой люггер, чтобы ходить через пролив во Францию. Ко второй неделе августа он совершенно исцелился.