Уилл Грейсон, Уилл Грейсон (ЛП)

Я думаю, должно быть правило, по которому ты не можешь спрашивать об ориентации парня во время работы. Да и не хочу я обсуждать это с Маурой в любом другом месте. Ведь дело в том, что мы не настолько близки. Маура - это друг, с которым я люблю обмениваться сценариями о предстоящем конце света. Однако она не та, кто сможет убедить меня попытаться остановить апокалипсис. На протяжении года, когда мы общались, это всегда было проблемой. Я знаю, что если расскажу ей о моей симпатии к парням, она скорее всего перестанет хотеть со мной встречаться, что будет огромным преимуществом. Но я также знаю, что сразу стану её домашним питомцем-геем, а это последнее, чего бы мне хотелось. И не то чтобы я был настоящим геем. Я чертовски ненавидел Мадонну.

Я: Тут должен быть препарат для людей, страдающих запором, под названием метамусил.

Маура: Я серьёзно.

Я: И я серьезно говорю тебе отвалить. Ты не можешь называть меня геем только из-за того, что я не хочу с тобой спать. Многие парни не захотели бы этого.

Маура: Да пошел ты.

Я: Ах, но дело в том, что ты не станешь.

Она подошла и разбросала все бутылочки, которые я выставлял в ряд. Я чуть не поднял одну и бросил ей в голову, пока она уходила, но правда в том, что если бы я разнес ей голову здесь, мой менеджер заставил бы меня прибираться, а это отстой. Последняя вещь, которая мне нужна, - это грязь на моей обуви. Вы знаете, как трудно потом убрать эту фигню? Но это работа действительно была мне необходима, что значило: я не могу делать вещи вроде переворачивания моей таблички с именем и носить разодранные джинсы или приносить в жертву щенков в отделе игрушек. На самом деле это не так уж и плохо, кроме времен, когда мой менеджер рядом или люди, которых я знаю, приходят и удивляются тому, что я работаю, а они не должны. Я думал, что Маура вернется в седьмой отдел, но она не вернулась, и я знаю, что теперь мне придётся хорошо себя с ней вести (или по крайне мере, не быть с ней грубым) в течение следующих трех дней. Я делаю пометку в уме купить ей кофе или что-то вроде того, но моя умственная доска - это шутка, потому что как только я что-то пытаюсь туда поместить, оно исчезает. И правда в том, что когда мы в следующий раз заговорим, она будет нести всю эту чушь о том, как она оскорблена, и это только больше будет меня раздражать. Я имею в виду, что это она начала разговор. Не моя вина в том, что она не смогла принять этот ответ. По субботам магазин (cvs) закрывается в восемь, что значит, я освобождаюсь к девяти. Эрик, Мари и Грета говорят о вечеринке, на которую они идут, и даже Роджер, наш квадратноголовый менеджер, рассказывает нам о его предстоящей ночи с женой, подмигивая, толкаясь локтем и изрыгивая. Я бы лучше представил себе гниющую рану с заползающими туда личинками. Роджер лысый и толстый, и его жена, по всей видимости, тоже лысая и толстая. И последняя вещь, которую я хочу слышать, это то, как у них будет лысый и толстый секс. Потому что знаю, что он говорит об этом так заговорщицки, когда на самом деле он придет домой, и они вместе посмотрят фильм Тома Хэнкса, а потом один из них ляжет на кровать, а второй пойдет в туалет, и они поменяются местами, и когда второй человек выйдет из туалета, они погасят свет и уснут.

Гретта спрашивает меня, не хочу ли я пройтись с ней, но ей двадцать три или около того, и её парень Винсент выглядит так, будто собирается распотрошить меня, если я скажу какое-нибудь умное словечко в его присутствии. Поэтому я просто приехал домой, где меня ждала мама, но Айзек был не в сети, и поэтому я ненавижу то, что у мамы никогда нет планов на субботу, а у Айзека всегда есть. То есть я не хочу, чтобы Айзек целыми днями сидел у компьютера и ждал меня, потому что одна из лучших вещей о нём - это то, что у него есть личная жизнь. Было письмо о том, что он собирается пойти в кино на день рождения Кары, я ответил, что желаю ей хорошего дня рождения, но конечно, Айзек получит письмо после окончания праздника и не сможет передать Каре моё поздравление. Ладно, всё равно.

Мама лежит на нашем зелёном диване и смотрит мини-сериал "Гордость и предубеждение" в триллионный раз, и я понял, что если ещё хоть немного просижу с ней, то превращусь в девчонку. Странно то, что мама так же любит смотреть "Убить Билла", тогда как я никогда не понимаю разницу в её настроении, когда она смотрит его и "Гордость и предубеждение". Мама один и тот же человек, несмотря ни на что. Что кажется мне чем-то неправильным.

Я решил не смотреть "Гордость и предубеждение", потому что он идёт пятнадцать часов, и я знаю, что когда он закончится, Айзек точно будет дома. Мой телефон продолжает звонить, а я продолжаю не брать трубку. Есть хорошая вещь в том, что Айзек не может позвонить мне, - я могу не беспокоиться о том, что это он.