Uilyams Diokletian-Restavrator-Rimskoy-imperii.633425 - Неизвестный

Класс крупных частных землевладельцев, которые успешно прикрепляли своих арендаторов к земле и не давали им покидать ее, прекрасно вписался в эту новую политику государства. Крупные владельцы возделывали землю для получения прибыли, повышали производительность, восстанавливали угодья и выполняли функцию сборщиков налогов у своих арендаторов в точности так же, как это делали бы городские магистраты. Возможно, они пренебрегали своими муниципальными обязанностями, но с готовностью заменяли их другими видами службы. Так поздняя Римская империя заключила тайный союз с классом крупных землевладельцев, посессоров, против колонов.

Ни Диоклетиан, ни Константин не имели сознательного намерения стереть различие между статусом раба и свободного земледельца. Но снижение экономического значения рабства и логика, лежащая в основе ритуализованной системы с ее совершенно иными определениями имущественных прав, вместе привели к тому, что рабы и безземельные колоны были объединены в единую категорию несвободных. Для земледельца-арендатора, не имевшего собственной земли, арендованный им клочок земли составлял все его богатство. И если только рента не была чрезмерно высока, он держался за эту землю, особенно если ему удавалось возделать ее собственными силами. Его арендодатель имел все основания сохранить колона на этой земле, потому что ему приходилось платить налоги с этой земли, а новых арендаторов было не так-то просто отыскать. Так право наследного пользования, которое было признано законом, легко превратилось в принудительное прикрепление к земле. Тот факт, что колона при переписи считали вместе с рабами и что его арендодатель обычно отвечал за него перед властями, понемногу заставил юристов думать — во многих целях, что колон не отличался от раба.

К началу правления^Диоклетиана большинство рабов в теории и на практике больше не были бессловесной собственностью, как в прежние времена. Их ценность поднялась с уменьшением их числа, а обращение с ними владельцев и право избавляться от них ограничивались целым лесом законов. Диоклетиан продолжил ту же линию, запретив избавляться от детей рабов, и постановил, что владельцу, убившему раба, могла грозить смертная казнь; Константин запретил распродавать семьи рабов по частям.¹³

Но была и обратная сторона медали: первоочередная заинтересованность правительства в том, чтобы удержать крестьян внутри общин, на земле, привела к появлению полурабов, инквилинов. Безземельные арендаторы (хотя и не те, которые все еще владели своей парой гектаров земли) считались неотъемлемой частью имения. Череда судебных решений Константина закрепила то, что уже стало общепринятой практикой: колоны и рабы закреплялись за своим арендодателем в форме наследственной несвободы, которую мы могли бы сравнить с крепостной зависимостью. Землевладельцы, которые укрывали чужого колона, должны были вернуть колона хозяевам и заплатить за него подушный налог за время его отсутствия:

Самих же колонов, которые затевают бегство, следует заковать железом в рабское положение, чтобы они, по заслугам приговоренные к рабскому наказанию, исполняли обязанности, которые подобают свободным.¹⁴

Такова была «командная» экономика, кропотливо созданная Аврелианом, Диоклетианом и Константином. Государственный интерес к жономике оставался неизменным: ее рассматривали как источник пилотов и ресурсов, с помощью которых можно было защищаться и править страной. Бедственное положение и истощенная экономика, /(оставшиеся в наследство Диоклетиану, требовали куда более тщательной организации, контроля и принуждения, чем это было прежде. Для этого Диоклетиан существенно усовершенствовал механизм налогообложения, охвативший все производственные ресурсы. Но его неустанная инвентаризация всех богатств и рабочей силы не стала ин-с грументом контроля империи, разве что эта рабочая сила оставалась па местах. Поскольку курс валюты был нестабилен, ему приходилось приобретать нужное другими путями, требуя от каждого жителя то, что ок мог предложить, торгуя товарами и услугами, поблажками и привилегиями в соответствии с обобщенными представлениям о справедливости, как можно шире распределяя бремя налогов и обязанностей. Вес должны были служить на своем месте: декурион, фабрикант, ремесленник, пролетарий, варвар-поселенец, колон и даже землевладелец. I■ ели их служба еще не была закреплена законом или обычаем, тогда их собственность или труд необходимо было прикрепить к какой-либо общественной ячейке, которая бы определила их место, а затем обеспечивала бы гарантию для их выполнения или предоставления. Во всяком случае, в теории нашлось применение каждому гектару сельскохозяйственной земли и каждой паре рабочих рук; и за каждым человеком стоял некий осязаемый поручитель, который удерживал его на месте.