Уйми бурю (СИ)

Локи хватает его за плечи и тащит на себя. На этот раз сам вжимая лбом в свое твердое из-за выступающей ключицы плечо.

Гладит по затылку, вырисовывает черт-те что на шее. Руками и ногами держит, как живая западня.

Тор начинает говорить только спустя несколько минут. Когда удостоверяется, что сердце не останавливается от недостатка кислорода. Удостоверяется, что бьется.

– Прекрати. Не надо.

Теперь черед Локи в каменную статую играть. Теперь его черед леденеть, ощущая, что нить, схваченная и уже почти что полностью намотанная на кулак, едва не оборвалась. Пока еще не оборвалась.

– Нам же хорошо вместе, – возражает осторожно, ловчее повернув голову. Теперь Тор действительно сможет загрызть его, если захочет.

– Сейчас – да. – Тор смотрит на посиневшую, только что буквально нарисовавшуюся на белом полотнище кожи вену. – Но когда это закончится…

Локи стремительно затыкает ему ладонью рот, не позволяя договорить. Выворачивает запястье просто немыслимым образом, чтобы схватиться пальцами за чужой подбородок и с силой нажать, заставляя сомкнуть челюсти.

– Это не закончится, – обещает столь уверенно, что Тору тут же хочется сдаться. Хочется поверить в очередной раз и забыть, чем закончились предыдущие. Тору хочется сдаться и забыться хотя бы на время.

Тору не заставить себя это сделать. И тогда Локи берет все в свои руки снова. Перекатывает их обоих набок, забрасывает ногу на бедро Тора, вытягивает правую руку и укладывает ее под его головой.

В этот раз мягче все. Легче идет. Больно лишь на треть в сравнении с первым разом. Больно лишь метафорически и там, где и сидит эта странная, так и не изученная душа.

Локи жмется к нему, плавно двигаясь, льнет. Гладит неловко по руке и шее, шепчет что-то на одном из даже Тору неизвестных языков.

Локи пластичнее масла и сговорчивее любой из тех, с кем успел переспать юный и глупый еще Тор.

Локи – само обещание и ласка.

Локи подчиняет его, коснувшись губами скулы, а после – дрогнувшего века, закрывающего уцелевший глаз.

Локи, чьим рукам и губам так хочется верить.

Локи, которого хочется оставить себе. Которому хочется беззаветно верить, и не оборачиваться на каждом шагу, гадая, не таится ли в складках одеяния нож.

Локи. Локи. Локи.

Заполняет собой все. Тор едва ли помнит момент, в который оплавился и в очередной раз сдался. В который начал ласкать его пальцами, помогая быстрее прийти к разрядке.

Тор едва ли помнит что-либо в этот момент.

Опустошен и словно вылущен. Мертв, но не совсем.

«Совсем» наступает после физической разрядки, и стоит только схлынуть приятной теплой волне, только ощутить, как вязкая жидкость, выплеснувшаяся на пальцы, начинает остывать.

Совсем.

– И на сколько? – спрашивает абсолютно бесцветным голосом, разглядывая столь приглянувшуюся ему стену поверх черных растрепанных прядок. – На сколько ты останешься на этот раз?

– Этого не случится. – В голосе Локи упрямой уверенности столько, что хватило бы на целый взвод, решивший штурмовать Биврёст. – Я там, где хочу быть.

– Очередная иллюзия?

– Не в этот раз, брат мой.

– «Брат»? – Усмешка горькая, но все равно ощутимая. Замешанная на удивлении и ощущении мокроты на ладони. На ощущении веса чужого обнаженного тела и того, что Тор все еще внутри него. Столько лет утверждал, что нет, а теперь, значит, да. Да еще и после чего?

Тор отодвигается в сторону, осторожно выходит и перекатывается на бок. Сейчас ему проще не видеть. Сейчас ему проще глядеть на пустое кресло и развевающиеся, упавшие на распахнутое окно пластиковые жалюзи.

– Да, брат. – Локи отвечает ему не сразу. Но, ответив, двигается вплотную и укладывается повыше. Обхватывает двумя руками и, прежде чем голову положить на подушку, проводит носом по выстриженному виску.

Тор перехватывает его руку за запястье, тащит ближе к губам. Оставляет на нем сухой поцелуй и так и не может выпустить.

Держит около рта, словно иначе может случиться что-то. Что-то непоправимое. И как только самому не смешно?

Вздрагивает вдруг и не сдерживает внезапный даже для себя самого всплеск. Молнии бликуют, медленно растворяясь в зрачках, и они же потрескивают на кончиках пальцев.

Тор лишь крепче сжимает зубы и жмурится.

Губам жарко тоже. Пахнет паленой кожей.

Локи медленно выдыхает через нос, и лишь тогда Тор осознает, что только что обжег его. Пытается оттолкнуть руку, взвиться на ноги и, подхватив штаны, свалить прямо через окно, но руки, что безмятежно чертили себе что-то, останавливают его.

– Это ничего. – Локи расслаблен и говорит так, словно расползшийся по коже уродливый волдырь не беспокоит его. – Я заслужил.

Молчат какое-то время, и бог лукавства добавляет со смешком:

– Только не души меня, ладно? Вот это – точно не мое.

Шутка мрачная и вовсе не производит должного эффекта. Шутка глупая, но Тор не говорит об этом, а все так же пытается спрятаться где-то в себе. Пытается перестать так отчаянно хвататься за того, кто вроде и сам держит его.

Проклятое «вроде» каленым железом жжет. И Тор бы, не задумываясь, еще и второй глаз отдал, только бы избавиться от него.