Уйми бурю (СИ)

– Придумай для нас что-нибудь, – просит Тор, который не собирается больше брать его вот так, и Локи вытаскивает из воздуха первое, что нашарит. Это даже не тюбик, а стеклянная банка. С густой, заживляющей раны субстанцией, что хранится в медблоке. Тор когда-то имел с ней дело и прекрасно помнит, насколько она вязкая.

Хмыкает, согревая чужую прохладную кожу теплым дыханием, и скручивает пластиковую крышку.

– Вообще-то, можно было просто нажать на кнопку.

Игнорирует донесшийся сверху ехидный комментарий и решительно берет в свои руки. Во всех смыслах.

И с толикой ужаса понимает, что никакого отторжения не ощущает. Нет никаких вопящих «нельзя» и «неправильно». Нет вообще ни единого повода для того, чтобы остановиться и перестать.

Перестать гладить Локи по бедру, а после, щедро смазав пальцы, и между ними.

Пачкает везде, смазывая, не мелочится и, закончив, думает уже было подняться назад, но ловкие пальцы хватают его за волосы и нажимают на макушку.

Тор опускает взгляд и решает не противиться.

В конце концов, иногда ему тоже стоит уступать Локи. Не понимал раньше, но пришел к этому сейчас.

Сейчас, когда гладкая оголившаяся головка почти коснулась его щеки и прошлась по давно перешедшей в бороду щетине.

Локи недовольно шипит, и Тор больше не вглядывается в его исказившееся лицо. Опускает голову и расслабляет рот. Позволяет толкнуться приподнявшимся бедрам, только левую руку пристраивает на так и оставшееся острым колено.

Пробует на вкус и языком на вес.

Пробует обхватить губами и замирает, чуть поведя шеей.

Прислушивается к своим ощущениям. Пальцами ловит мурашки, штурмующие колено Локи.

Тору и не нужно ничего делать.

Пальцы руководят его головой, медленно поднимающиеся бедра толкаются вверх. Осторожно и размеренно, не торопясь.

В комнате прохладно, легко дышать. Даже одним носом.

В комнате прохладно, но кожа у обоих плавится, а по литым мышцам, очерчивая, стекает пот.

Тор лишь тискает маленькую, почти плоскую задницу и позволяет трахать себя в рот. И за это хочется мстить тоже. Но не оружием, не топором.

За это хочется получить что-нибудь взамен, и мысль о том, как именно будет расплачиваться Локи, возбуждает еще больше.

Тор входит в раж, начинает стараться. Делает то, чего не делал ни с кем и никогда, а когда раздается первый, различимый даже за громом стон, он кажется наградой.

Тор входит в раж и начинает понимать, как и что надо делать.

Стоит ли сжимать губы, царапать зубами или водить языком.

Тор увлекается настолько, что ориентируется по одним лишь звукам и боли, что возникает от натяжения коротких волос.

Ладонью гладит упругую ягодицу, кончиками пальцев касается покрасневшего и болезненно чувствительного от прошлого вторжения входа в чужое тело и растирает абсолютно не пахнущее ничем тягучее вещество.

Проталкивает немного внутрь, ощущая, как туго обхватывает фалангу пальца. Сгибает ее, мышцы немного потягивает, не прекращая работать ртом.

Локи гибкий, как змея, разве что не скручивается в кольца. Елозит по простыням, выгибается, не то уходя от прикосновений, не то для того, чтобы их стало больше.

Локи кусает губы и закатывает глаза.

Локи стонет и пару раз даже дарит Тору всхлипы, когда тот выпускает его из своего рта и позволяет влажной головке ударить по приоткрытым губам.

Локи смотрит на него как на второе пришествие Таноса или, напротив, как на мессию. Локи смотрит на него и совершенно точно ничего кроме не видит.

– Вид все еще выигрывает? – Тор подтрунивает, и Локи, не найдя внятного ответа, лишь кривовато улыбается, как бывало с ним в моменты поражений.

Стискивает пятерню в волосах Тора еще раз, но на этот раз не давит, а тянет выше. Тянет к себе.

И Тор охотно подчиняется ему и здесь тоже. Снова ложится поверх, не желая переворачивать на живот или ставить на четвереньки. Желая видеть его лицо.

Пытается отстраниться, коснуться плеча носом, но Локи не позволяет. Без промедления впивается в рот, заставляя так и не высказанное удивление потонуть в поцелуе, и сцепляет лодыжки за спиной.

Удобнее и не придумаешь.

Вот он, только податься вперед.

Вот он, растрепанный, зацелованный, растерянный и голубоглазый.

И ни коварства, ни намека на ложь во взгляде.

И именно поэтому Тор чувствует себя вдруг обманутым.

Чует во всем этом двойное дно и, вместо того чтобы окончательно раствориться, взять по-настоящему, выдрать Локи, как тот давно напрашивается, замирает.

– Что? – лихорадочно, словно в болезни, шепчет, кажется растерянным и таким одиноким. Тянущим руки к его, Тора, лицу. – Что не так?

Бог грома, что только что пронесся над головами половины Нью-Йорка, кривится словно от боли, что вызывает воткнутый под лопаткой клинок. У него голова кружится от одной только закравшейся мысли, что все это очередной обман. Очередное представление, устроенное Локи. Что в итоге все закончится, как кончалось всегда. На протяжении почти десяти лет. Тьма, что раньше роилась только справа, топит теперь и левый глаз.

Могучий Тор понимает, что задыхается.

Раз – и отключились легкие.