Уймись

Зажато сердце от тоски.
Виски
Стучат, как бешеный набат:
«Солдат,
Тебе на горе этот дан
Мандат…»
И та зацикленность в вине —
Не мне.
Сухие слезы в тишине,
В войне.

Если в стихах 80–90-х годов читатель находит свежий, пристальный и незамутненный взгляд на мир, умение подмечать неожиданные образы, то в стихах из последнего раздела заметны мудрость и уже критический взгляд на природу.

А еще в разделе «Уймись» читатель найдет неожиданный сюрприз – небольшую поэтическую пьесу «Беседы о любви». Это диалог между Колдуном и Поэтом. Автор мастерски поднимает глубинные архетипы человеческого мышления и чувствования:

Ждем размаха безумного крыльев,
Увлеченности дикий порыв
И вообще удивительной силы
Потрясающий, сказочный взрыв.

Это говорит Колдун. А Поэт ему отвечает:

Нет, такого всего не хочу я.
Мне не надо кичливо потеть,
Чтоб, влюбленности
счастье почуяв,
Гордо реять (не просто лететь),
Развернуть благодарственный
трепет,
Деловитую в жизни возню,
Урезонить свой мысленный лепет,
Что десятый придется на дню,
Чтобы жить с наполнением
легких,
Сделать смелый,
порывистый шаг
И для этих всесилий нелегких
Мне не нужен в помощники маг.

Да, чтобы увидеть или почувствовать настоящую любовь, не нужна магия, не требуется колдовство. Тот, кто понял законы мира, сумеет поймать его суть. И поэзия – сети, необходимые для этой ловли.

Андрей Щербак-Жуков,

поэт, прозаик, критик

Опыты (1987–1995)

«В пылу религий и страстей…»

В пылу религий и страстей
Буришь сознанья выси
И в рамки принятых мастей
Сужаешь свои мысли.
Там есть и сила, и объект —
Материя такая…
Сдавить бы общий интеллект,
Сложившийся веками.
Доколе стал бы ворожить,
Науке неизвестно.
Чтоб было очень просто жить?
Тогда неинтересно.

1991

«Не видать мне моих барышей…»

Не видать мне моих барышей
   В круге меченом.
Я наелся уже до ушей
  Человечины.
Мне б туда, где белеет скала
   Вечной повести,
Чтоб не знать ни любви, ни тепла
   И ни совести.
Я и сам бы застыл валуном,
   Распластался ниц,
Чтобы жить между явью и сном
   И нечетких лиц.
И смотреть в бесконечную даль
   Мимо призраков.
Только часто досадую: жаль,
   Не порвать оков.
Знать, бывал уже я подлецом,
   Очень важным слыл,
Расковырянный где-то отцом
   Из подземных сил.
Вот и маюсь теперь за дела
   Злые-пошлые.
Подвела меня жизнь, подвела,
   Моя прошлая.

1993

«Листья тихо кружат…»

Листья тихо кружат.
Серый-серый день.
Изморось и лужи
Нагоняют лень.
В воздухе прохлада,
В поле чистота.
А в душе отрада,
Сладкая мечта.
Лес стоит угрюмый,
Мокрый и седой,
Постаревший думой,
Сердцем – молодой.
Я дышу по полной,
Замерев в пути,
Я купаюсь в волнах
Ласковых картин.
Как прекрасна осень,
Тихая печаль!
Вспоминаешь после,
И как будто жаль
Дней ушедших грезы,
Лета и весны.
И роняет слезы
Веточка сосны.
И большие мысли,
Овладев тоской,
Все болеют высью,
Ищут все покой.
Легкое унынье —
Чуть, не до греха —
В тишине отныне,
В прелести стиха.

1989

«Задавлен тяжестью мечты…»