Уинстон Черчилль

На первый вопрос Черчилль отвечал так: “Сицилия рядом”. После овладения Северной Африкой следует вывести из войны Италию. Как только Италия капитулирует, турецкое правительство позволит союзникам использовать базы в Турции для бомбардировок румынских нефтяных месторождений в Плоешти. Другим важнейшим результатом выведения Италии из войны будут перемены на Балканах, где антифашистские силы уже приняли на себя удар 25 дивизий стран “оси”. Если итальянские силы будут выведены из строя, немцы должны будут либо покинуть Балканы, либо им придется сюда часть войск с русского фронта, чтобы заполнить образуемую итальянцами брешь. Поражение Италии также означало бы высвобождение крупных британских военно-морских сил на Средиземном море. Следующей после нанесения поражения Италии целью для союзников должны была быть “помощь России”. Британия и Соединенные Штаты “никогда не должны забывать”, что на русском фронте сражается 185 германских дивизий. Главное, утверждал Черчилль, русские не простят нам, “если между августом 1943 г. и мартом 1944 г. мы будем стоять безучастно, в то время как на их фронте ведутся гигантские бои”.

Американский фронт британской дипломатии вызывал у Черчилля глубокие раздумья. Черчилль был достаточно проницателен для того, чтобы видеть происходящее в ясном свете: два самых мощных члена коалиции могут при определенных обстоятельствах согласовать свои военные и послевоенные планы без него. Какой должна быть стратегия Лондона? По крайней мере, тактика должна быть изменена. Находившимся вокруг него дипломатам и военным Черчилль посоветовал не выказывать в беседах с американскими партнерами излишней проницательности и эрудиции - это вызывает “естественное противодействие”.

Со своей стороны, американцы, ожидая “Куин Мэри”, были полны решимости занять более жесткую чем в Касабланке позицию. Англичанам не удастся навязать им своей стратегии, как это было в Северной Африке - так думали в Белом доме и Пентагоне накануне встречи.

Вечером 11 мая премьер заснул в Белом доме. После полудня следующего дня высокий гость спустился в Овальный кабинет президента. Итак, операция “Тор” завершена, начал Черчилль, “рядом находится Сицилия; что будем делать?” Величайшим достижением, продолжал премьер, было бы вывести из войны Италию. После ее поражения можно будет с турецкой территории бомбардировать румынские нефтяные месторождения в Плоешти. Другим результатом поражения Италии явится консолидация на Балканах, “где патриоты разных национальностей сражаются с крупными силами стран “оси”. Германия должна будет подтянуть туда крупные силы с русского фронта. Никаким иным путем мы не можем помочь русскому фронту в таком большом масштабе в текущем году”. Нейтрализация итальянского флота позволит британским средиземноморским кораблям выйти в Тихий океан для борьбы с Японией.

Вторая цель - помощь русским, которые сдерживают основную массу германских войск. “Мы у них в долгу”.

Рузвельт отметил прогресс, имевший место за последний год и, приступая к главному, сказал, что бросать все силы против Италии на текущем этапе - недостаточно масштабно в общих усилиях коалиции. Рузвельт не ушел в околичности и заявил, что необходимо концентрировать войска для десанта через Ла-Манш.

Черчилль мобилизовал свои ораторские способности. Он был трогательно благодарен за исключительное великодушие американцев, пришедших на выручку англичанам в Африке. Он предпочел уйти от конфронтации и сразу же согласился концентрировать войска в Англии для высадки на континенте. Но до этой высадки остается год. Стоит ли проводить его в бездельи, зная, что русские с востока усиливают давление на германскую империю? У союзников превосходные позиции в средиземноморском бассейне и Италия выглядит уязвимой для внешнего давления. Лучшей помощью русским на текущем этапе было бы вывести из войны первого союзника Германии.

Военные чины с обеих сторон руководствовались жесткими наказами своих руководителей, и противоречия выявились вполне отчетливо. Рузвельт видел, что Черчилль уводит его на Балканы встречать наступающую Красную Армию. Он же надеялся согласовать межсоюзнические планы в прямом контакте со Сталиным. Англичане еще раз повторили свои опасения в отношении “преждевременного” форсирования Ла-Манша, они говорили об “океане крови”. Американцы во главе с Маршаллом гораздо более жестко чем в Касабланке показали, что решать проблему охраны ближневосточного пути англичан в Индию они не намерены.