Уинстон Черчилль

Расшифрованная «Энигма» позволила западным союзникам следить за «Цитаделью» начиная с 15 апреля, когда Гитлер объяснил своим командирам задачу предстоящей операции: «Добиться успеха быстро и тотально» с тем, чтобы перехватить инициативу на все лето. «Победа под Курском должна быть маяком для всего мира». 30 апреля англичане передали имеющиеся у них сведения Москве. Речь шла о детальной характеристике германских войск, собирающихся вокруг курского выступа. Германское командование намерено решить итог войны ударом по Курскому выступу. Гитлер полагал, что двенадцати танковых дивизий для масштабного прорыва фронта будет недостаточно. Начальник штаба сухопутных войск Цайцлер отвечал, что пяти с половиной танковых дивизий оказалось достаточно для возвращения Харькова. Гитлер склонен был объяснять харьковский успех введением в строй «тигров»: «Один батальон «тигров» равняется нормальной танковой дивизии». Успех летнего наступления, полагал Гитлер, будет обеспечен с присоединением к «тиграм» менее тяжелых танков «пантера». Генерал Йодль, помимо прочего, боялся упустить время на Западе.

Рузвельта в это время исключительно интересовали впечатле­ния от встреч в Москве Дж. Дэвиса. Бывший посол тщательно восста­новил подробности бесед со Сталиным. Их начало не предвещало ничего хорошего - Сталин не видел особого различия между американской позицией и английской, он полагал, что стоит перед единым западным фронтом. Исходя из этого, Сталин не проявил энтузиазма в отношении сепаратной встре­чи с Рузвельтом. На предположение Дэвиса о том, что СССР и США, в лице их лидеров, могут найти общий язык, «выиграть и войну и мир», Сталин лако­нично ответил: «Я в этом не уверен». Дэвису, по его словам, понадобилось немало времени и усилий, чтобы смягчить напряженность в их беседах. Сталин не принимал североафриканские операции или бом­бардировки Германии в качестве эквивалента «второ­го фронта». Дальнейшее откладывание открытия «вто­рого фронта» поставит Советский Союз летом 1943 го­да в очень тяжелое положение. Оно (Сталин сделал акцент на этом) повлияет на ведение Советским Сою­зом войны и на послевоенное устройство мира.

Поздно вечером 4 мая 1943 г. Черчилль отправился в Соединенные Штаты. Из Лондона он поездом выехал в Клайд, где сел на борт лайнера “Куин Мэри”, устремившегося через Атлантику. На борту было примерно 5 тысяч германских военнопленных, поэтому любой из командиров германских подводных лодок должен был дважды подумать, прежде чем торпедировать судно с Черчиллем. На гигантском корабле рядом с каютой Черчилля была создана новая “комната карт”, и Черчилль провел здесь много часов, наблюдая за фронтами боевых действий. 6 мая он собрал штабное совещание. Генерал Брук записал речь премьера в своем дневнике: “Нет сомнений, что, если американцы перегруппируются и перенесут центр своих действий на Тихий океан, наша стратегия в Европе поневоле должна быть изменена”. У англичан были основания беспокоиться, потому что за последние месяцы значительная доля американских усилий была перенаправлена именно на тихоокеанский театр.

Вечером этого дня вахтенный офицер сообщил Черчиллю, что по полученным сведениям, их курс должна пересечь германская подводная лодка. Черчилль тут же заверил американского посла Гарримана, с которым играл в карты, что он уже организовал установку пулемета в свою спасательную лодку, если придется оставить судно. Гарриман вспоминает о своем диалоге с премьер-министром: “Черчилль: Я не попаду в плен. Лучший способ умереть - борясь с врагом. (Затем, после минутного размышления). Но было бы не очень привлекательно, если бы я оказался в воде, а они пытались бы вытащить меня.

Гарриман: Премьер-министр, меня это очень беспокоит. Вы говорили, что худшее, что может сделать торпеда - в свете имеющихся перегородок - это вывести из работы машинное отделение, и при этом останется еще возможность двигаться со скоростью двадцать узлов в час.

Черчилль: Они могут запустить в нас две ракеты. Вы должны быть со мной в лодке и мы развлечемся”.

На борту “Куин Мэри” обсуждались прежде всего три вопроса. Первый: Какой должна быть британская стратегия после очистки от немцев и итальянцев Северной Африки; второй вопрос: Россия; третий: Каков оптимальный подход британской дипломатии к Соединенным Штатам.