Уинстон Черчилль

25 июля в пылу обсуждения польской проблемы и составления планов окончательного наступления на Японию, Черчилль вернулся в Англию, чтобы узнать результаты всеобщих выборов. Накануне отбытия из Потсдама Черчилль видел сон, в котором он лежал под белой простыней, выпростав ноги. Его врач дал однозначное толкование: “Возможно, это конец”. Но сознание его не могло примириться с самой возможностью поражения. Ведь вся Англия повторяла его шутки: “Подошло пустое такси и из него вышел Эттли”; “это очень скромные люди, вполне достойные своей скромности”.

День выборов Черчилль провел в комнате карт. Перед ним была огромная карта Англии, поделенной на избирательные участки. После каждой победы консерваторов в новом месте премьер предлагал ответственному за карты - капитану Пиму рюмку бренди. Но таких предложений последовало лишь три. После получаса с начала поступления результатов стало ясно, что в электорате произошел огромный сдвиг влево. Представительство консервативной партии упало с 585 голосов до 213. Лейбористы превзошли консерваторов, за них проголосовало двенадцать миллионов избирателей, а за консерваторов лишь десять. Черчилль был переизбран, но теперь он был главой партии меньшинства.

Черчилль встретил доктора Морана словами: “Вы знаете, что случилось?” Тот заговорил о неблагодарности британского народа. “О нет, - прервал его Черчилль, - я бы не назвал это так. Они пережили ужасно тяжелое время”. Черчилль немедленно представил королю свою отставку. Король предложил ему высший орден рыцарства - Орден подвязки. Черчилль отклонил предложение. В тот же день, 26 июля он выступил по Би-би-си: “Решение английского народа было зафиксировано сегодня при голосовании. Я складываю полномочия, которые были возложены на меня в более темное время… Я выражаю свою благодарность английскому народу, ради которого я действовал в эти опасные годы, мою глубокую благодарность за неизменную поддержку, которую он оказал мне в исполнении моей миссии”. В своем дневнике верный Иден записал: “Все благодарны Уинстону как военному лидеру. Но значительно меньше энтузиазма вызывает видеть его премьер-министром в мирное время”. И добавил: “Кто может сказать, что английский народ в этом суждении неправ?”

Черчилль представил Идена к Ордену подвязки, но тот отказался: “Я не приму такой знак отличия после пяти лет службы под руководством вождя, который за это время не был награжден ничем”.

Принимая ванну, Черчилль позвал капитана Пима, он был серый и почти терял сознание, но пришел в себя и сказал: “Они имеют право голосовать так, как им хочется. Это демократия. И мы воевали именно за это”. Клементина сказала, что случившееся - “скрытое благословение”. “Очень скрытое,”- ответил муж. Нет сомнения, что Уинстон Черчилль испытал глубокое унижение, получив вотум недоверия от английского электората. Вся его жизнь была как бы подготовкой к той роли, которую он сыграл в течение второй мировой войны, и вот теперь, на гребне победы он был выставлен с политической сцены. Причем произошло это наиболее сенсационным образом на виду у всего мира - в период, когда он возглавлял английскую делегацию на Потсдамской конференции.

Поражение у избирательных урн подействовало на Черчилля депрессивно. Наступил период в общем и целом нехарактерный для него меланхолии, раздражительности, самооправданий, обличений неблагодарных. В качестве лидера оппозиции он уже не был тем лидером, которого знала страна. Вокруг шли разговоры, что ему нужен длительный отдых. Даже парикмахер в палате общин осмелился высказаться на эту тему: “Сэр, почему бы Вам не бросить все это? Так было бы лучше, чем привязывать себя к этому месту”.

В чем же была причина его поражения? Дафф Купер объяснял победу лейбористов так: “Нормальное колебание маятника влево задерживалось на многие годы недоверием среднего класса к социалистам. Но после того, как этот класс увидел социалистических министров успешно работающими под вашим руководством и контролем в течение пяти лет, он ослабил свое недоверие и охотно принял лейбористскую партию как альтернативу, при этом сама партия потеряла свой классовый характер”.

В течение войны правящая часть британского общества соглашалась с Черчиллем, что война идет ради свободы страны и сохранения положения Великобританией своей роли как великой державы. Но после победы люди в шинелях, та основная масса населения, которая собственно вела войну и внесла вклад в победу, желала достижения других целей. Эти люди желали покончить с массовой безработицей, они желали уничтожить развалины, в которых жили многие англичане, они хотели накормить детей и равенства возможностей для британского народа. Это означало, что Черчилль с его имперским маханием флага уже становился фигурой, неприемлемой для страны. Теперь в Потсдаме английскую сторону начали представлять лидеры лейбористов.