Уинстон Черчилль. Последний титан

Фишеру 25 января исполнилось 74 года. Свой день рождения он отметил тем, что вступил с Черчиллем в очередной спор и написал второе прошение об отставке. Он выступил против отправки старых линкоров в Дарданеллы, опасаясь значительных человеческих жертв, и настаивал на проведении операции совместно с сухопутными силами. Не без влияния Асквита его удалось переубедить. Продемонстрировав внешнюю лояльность, внутри адмирал затаил обиду. Одновременно с Фишером среди морских экспертов стало преобладать мнение о необходимости задействования сухопутных сил, как для разрушения орудий турецких фортов, так и для обеспечения безопасности коммуникаций на полуострове Галлиполи после проникновения флота в Мраморное море. 19 февраля Карден начал обстрел фортов, успех которого породил оптимистичные оценки скорейшего завершения операции. За три дня до этого на Военном совете было принято решение направить в Дарданеллы 29-ю дивизию, а также австралийские и новозеландские войска. Это решение оказалось принципиальным, поскольку из небольшой периферийной операции боевые действия в Дарданеллах постепенно начали трансформироваться в масштабную военную кампанию с участием армии и флота. Примечательным в этой перемене было то, что два ключевых министра – Черчилль и Китченер – продолжили придерживаться первоначального плана. В частности, в своих указаниях Кардену от 24 февраля Черчилль писал, что «в настоящий момент не предполагается использование сухопутных сил за исключением отдельных частей морской пехоты для разрушения конкретных орудий фортов». Военный министр также отказался направлять 29-ю дивизию. На этой почве у него возник конфликт с нашим героем. Глава Адмиралтейства, постепенно понимая и принимая изменившуюся концепцию, пришел к выводу, что использование войск без регулярных частей, к которым относилась 29-я дивизия, не позволит достичь цели и приведет к большим потерям. Поэтому он стал убеждать Китченера выделить 29-ю дивизию, но до поры до времени его настоятельные просьбы разбивались вдребезги о категоричную позицию военного министра. «Мои ограниченные возможности не позволяют мне влиять на события, – жаловался Черчилль в конце февраля своему брату, который в тот момент воевал во Франции. – Я выдохся»{120}.