Уинстон Черчилль. Последний титан

Страх, ответственность, лишения, стресс – все эти неизбежные спутники войны, которые подавляли и ломали государственных деятелей, на Черчилля действовали тонизирующе, раскрывая в нем лидерские качества и пробуждая его воображение. То он предложил блокировать Дарданеллы после того, как Goeben и Breslau укрылись в Турции, то настаивал на захвате одного из Фризских островов, принадлежащих Нидерландам, чтобы затем использовать его в качестве базы для нанесения воздушных ударов по Кильскому каналу. Не ограничиваясь одними лишь планами, он создал подконтрольное себе формирование для сухопутных операций – дивизию морской пехоты, а также знаменитое криптоаналитическое бюро, больше известное по номеру помещения, где оно располагалось – «Комната 40». Когда в начале сентября Китченер попросил коллегу взять на себя организацию воздушной обороны страны, он тут же согласился. Черчилль первым среди членов британского правительства пересек во время войны Ла-Манш и принялся изучать фортификационные заграждения. Он стал брать слово и активно выступать, пытаясь передать часть своего задора окружающим. В целом его выступления ждали и воспринимали хорошо. Но бывали случаи, когда увлекшись, он произносил фразы, которые вызывали возмущение и негативно влияли на его реноме. Например, 21 сентября на партийном митинге в Ливерпуле, посвященном мобилизации, он выступил с речью, в которой заявил: «Если немецкие корабли не выйдут на честный бой, их выкурят как крыс из нор». По мнению короля, подобные фразы «недостойны министра». Словно в отместку зазнавшемуся политику на следующий день немецкая подлодка потопила три броненосных крейсера, о чем уже упоминалось выше. Не считая этих эпизодов, Черчилль был счастлив оказаться под лучами рампы. Он сам воспринимал себя не иначе как творца истории. «Боже мой! – восклицал он. – Это же живая история! Все, что мы говорим и делаем, будет прочитано тысячью поколениями, подумайте об этом!»{113} Вскоре ему представилась возможность стать одним из главных действующих лиц разыгрываемой драмы.

В первых числах октября немецкие войска планировали отрезать Антверпен, где в тот момент находилось бельгийское правительство. Узнав о планах бельгийцев оставить город, Китченер испугался, что противник сможет занять побережье и захватить стратегически важные для британцев Дюнкерк и Кале. Черчилль как раз собирался ехать в Дюнкерк. По согласованию с военным министром и главой Форин-офиса (Асквит в этот момент находился в Уэльсе и был недоступен) он предложил лично отправиться в Антверпен, чтобы убедить бельгийцев продолжить сопротивление. Проведя 3 октября переговоры с премьер-министром Бельгии, Черчилль решил задержаться в Антверпене. Боевой дух местных войск оставлял желать лучшего, и он надеялся своим присутствием поддержать защитников до прибытия подкрепления – дивизии морской пехоты. На третьи сутки он телеграфировал Асквиту, попросив освободить его от руководства Адмиралтейством и дать ему воинское звание, которое позволило бы принять командование всеми силами, участвующими в обороне города. Когда премьер зачитал эту телеграмму членам правительства, комнату заседаний заполнил «гомерический хохот». Только Китченер подтвердил свою готовность присвоить Черчиллю звание генерал-лейтенанта. Но Асквит остановил фельдмаршала. Ему не понравилась идея, чтобы бывший гусарский лейтенант командовал двумя генерал-майорами. Кроме того, он хотел, чтобы Черчилль продолжил руководство ВМФ. Было решено в оперативном порядке направить в Антверпен срочно сформированный IV корпус генерал-лейтенанта Генри Роулинсона (1864–1925), но тому нужно было время для отправки подкрепления на место. Тем временем немцы усилили обстрел городских укреплений. Черчилль счел неправильным покидать Антверпен в столь критический момент. Пренебрегая личной безопасностью, под разрывами шрапнели он стал вдохновлять солдат и руководить обороной города. Вечером 6 октября в Антверпен прибыл генерал Роулинсон. На последовавшем Военном совете бельгийское руководство выразило сомнение в возможности продолжения обороны, несмотря на приближающееся подкрепление в 40 тыс. человек. Черчилль пытался их переубедить, но безуспешно. Передав командование Роулинсону, он оставил город и через Остенде и Дувр вернулся 7 октября в Лондон. На следующий день защита Антверпена была признана нецелесообразной и направлявшийся на помощь контингент был остановлен. 10 октября Антверпен пал. Немцы вошли в город{114}.