Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

Еще одним специалистом, к которому счел нужным обратиться Черчилль, был Чарльз Карлайл Вуд (1875–1959). В отличие от других членов формируемой команды, он не был ни историком, ни военным. Тем не менее ему принадлежит важная роль в повышении качества опубликованного текста. Он был одним из лучших корректоров и экспертов в области типографских работ. К моменту сотрудничества с Черчиллем Вуд возглавлял редакционный департамент в издательстве Харрапа. Он был педантом и своим порой занудным поведением в конце концов стал раздражать Черчилля, который попросит держать его от себя подальше[776]. Несмотря на личную антипатию, присутствие Вуда отмечено и в последующих литературных проектах привередливого автора.

Описание творческого коллектива будет не полным без упоминания имени еще одного человека — Фредерика Линдемана. Друзья называли его «проф», недоброжелатели — «барон Берлин». Последних у него было немало. Многих раздражали личные качества Линдемана. Как и любая сильная персоналия, он мог быть обаятельным, когда это требовалось. Но определяющим в его поведении были амбиции, стремление к достижению личного успеха и получение одобрения у представителей высшего света. Окружающие были ему в основном безразличны[777], что выдавало в нем сноба. К тридцати пяти годам Линдеман добился значительных успехов в науке, однако в дальнейшем использовал свои незаурядные интеллектуальные способности в налаживании великосветских связей и подогреве малопривлекательного соперничества (в борьбе за влияние) с другими известными учеными.

Линдеман познакомился с Черчиллем в августе 1921 года на обеде, организованном их общим знакомым герцогом Вестминстерским. Профессор рассчитывал на дружбу, но знаменитый политик не торопился впускать его в близкий круг. Так продолжалось пять лет, в течение которых их общение ограничивалось в основном дискуссиями на различных мероприятиях. Изредка Линдемана приглашали в Чартвелл, куда он неизменно приезжал на «роллс-ройсе» с водителем. Профессор не терял надежды войти в доверие, и в результате его терпение плюс общие интересы сыграли свою роль: между политиком и ученым завязалась дружба. Черчилль ценил преданность «профа» и ввел его в высшие эшелоны власти после начала Второй мировой войны, также он оказал посильную помощь в присуждении ему рыцарского титула — 1-го виконта Червелла. Впоследствии в Оксфорде про это даже сложат иронический стишок: «Давным-давно, когда война сразила много стран, // Лорд Червелл был обычный профессор Линдеман»[778].

Черчилль и Линдеман были мало похожи друг на друга. По словам личного секретаря политика Энтони Монтагю Брауна, профессор производил впечатление «загадочной и в некоторой степени зловещей фигуры»[779]. Он никогда не был женат, являлся убежденным вегетарианцем, не курил и не потреблял спиртных напитков. Хотя иногда, в очень редких случаях, Черчиллю все-таки удавалось убедить его выпить маленькую порцию бренди[780]. Но все эти «странности» нисколько не помешали интеллектуальному и духовному сближению двух мужчин. Черчилль ценил способность Линдемана объяснить даже самое сложное явление доступным и понятным языком[781]. С годами Линдеман станет главным научным советником Черчилля, который будет обращаться к нему по самому широкому кругу вопросов и отзываться о нем как о «великом помощнике»[782].

Если посмотреть объективно, та настойчивость, с которой профессор искал встреч с потомком Мальборо, то терпение, с которым он выжидал, пока их знакомство не перерастет в дружбу, недвусмысленно дает понять, что общение с известным политиком было ему выгодно. Но и Черчилль своего не упустил. Ему нужен был свой человек в научной среде — как для лоббирования собственных идей, так и для консультаций по разным вопросам.

Черчилль умел дружить, поддерживая отношения на протяжении десятилетий. Но в его дружбе была и темная сторона. «Первой и самой главной заповедью в отношениях с ним было: да не будет у тебя иных богов кроме меня», — отмечал его парламентский секретарь в бытность руководства Минфином Роберт Бутсби. По словам Десмонда Мортона (1891–1971), с 1929 по 1939 год возглавлявшего Центр промышленной разведки при Комитете имперской обороны и активно снабжавшего Черчилля информацией о перевооружении в Германии, «настоящая правда заключается в том, что так называемыми „друзьями“ Уинстона являлись лишь те, кто был ему полезен». «Сама идея иметь друга без какой-либо практической выгоды, просто потому, что человек тебе нравится, никогда не приходила ему в голову», — указывал Мортон[783].