Уинстон Черчилль. Против течения. Оратор. Историк. Публицист. 1929-1939

— автобиографического («Личные контакты», «Осада на Сидней-стрит», «День с Клемансо», «В воздухе»);

— исторического («Великолепие Германии»);

— военного («С гренадерами», «Плагстрит», «„Все или ничего“ Людендорфа»);

— военно-морского («Война подводных лодок», «Дуврский барраж»);

— детективного («Моя шпионская история»).

Разнообразие тем позволило автору в полной мере продемонстрировать литературные способности, показать в лучшем свете весь спектр своего литературного стиля с его глубиной и гибкостью. Литературный стиль Черчилля в «Размышлениях и приключениях» напоминает звучание кафедрального органа, способного воспроизвести и расслабляющую элегию «Живописи», и резкое стаккато военных эссе, и мрачное тутти футурологических очерков.

Есть у этого произведения и свои слабости, главная из которых — отсутствие единства собранных материалов. Это обстоятельство признавал как сам автор[587], так и последующие исследователи[588].

Однако при желании объединяющее начало найти несложно. Имя связующей нити — политика. Все-таки автор был государственным деятелем, и любые проблемы мира — военные, социальные или экономические — он, как правило, рассматривал сквозь политическую призму. Если оценивать «Размышления и приключения» с этой позиции, то обнаруживается интересная деталь, подмеченная профессором Дж. Мюллером. Это — взгляд практика, а не теоретика[589]. Сухие формулы и безжизненные доктрины всегда были чужды мировоззрению Черчилля. В его представлении политика не была наукой, которая объединяет теории, способные объяснить любое явление или методы, предназначенные для решения любой проблемы. Он предпочитал смотреть на события с практической точки зрения. Поэтому в его рассуждениях нет законченности — такой законченности нет и в жизни. В его взглядах нет привычной и удобной системности — такая системность отсутствует и в жизни с ее непредсказуемостью и хаотичностью. Он больше верил в человека, чем в теорию; он больше верил в личные качества, чем в обстоятельства; он больше верил в мышление, чем в решение.

Некоторые из приведенных в сборнике эссе были рассмотрены ранее, остановимся на тех, которые остались за рамками проведенного анализа. Будем последовательны и начнем с начала.

Открываются «Размышления и приключения» небольшим введением. В отличие от остального текста, это единственный фрагмент в книге, который был написан не Черчиллем. Введение было подготовлено в самый последний момент, в октябре^{28} 1932 года, перед публикацией. Черчилль восстанавливал свое здоровье в Зальцбурге и просто физически не мог написать необходимый текст. За него эту работу выполнил верный Эдвард Марш. В архиве политика сохранилось письмо Марша Баттервортсу, в котором упоминается, что «мистер Черчилль нашел введение восхитительным, остается только добавить имя, дату и место написания — Чартвелл». Этот документ не имеет даты, но исследователи считают, что он относится к октябрю 1932 года[590].

Первое эссе содержит философские рассуждения автора под названием «Второй шанс». Впервые материал был опубликован в мартовском номере The Strand Magazine в 1931 году под названием «Если бы я снова прожил свою жизнь». Затем, под почти аналогичным заглавием, — на страницах американского журнала Collier’s. После выхода сборника эссе переиздавалось в феврале 1934 года в Answers и в декабре 1938 года в Men Only.

Большой любитель альтернативой истории, на этот раз Черчилль решил проделать знакомый ему экзерсис на примере отдельно взятой личности. Учитывая, что лучше всего он знал себя, а также принимая во внимание, что больше всего его интересовал тоже он, то и в качестве объекта для своего интеллектуального эксперимента он решил выбрать собственную персону. В рамках поставленной перед собой интеллектуальной задачи Черчилль решил ответить на следующие вопросы: как изменилась бы его жизнь, если бы он поступил в том или ином эпизоде иначе; если бы у него была возможность прожить свою жизнь снова, стал бы он в ней что-то менять?